Не отступать и не сдаваться - [26]

Но полицейские сказали, что нужно подождать судью. «И когда судья придет?» – поинтересовался я.

– Ну, может, через день, а то и два, три, четыре, – ответил один из них. Я услышал, как истошно вопит Гарри.

Я подумал, что он просто шантажирует нас. И спросил: «Сколько будет стоить залог?»

– Десять долларов.

Так просто. Я дал им десять долларов, и Гарри выпустили.

Мы прошли еще 270 миль в сторону острова Седрос, который находился на полпути к Калифорнийскому полуострову. Когда мы стали на якорь, к нам подплыли двое местных на гребной шлюпке.

Они предлагали нам купить лобстера. Мы взяли двадцать штук по двадцать пять центов за каждого и два лимона. Через пару часов парни появились снова, на этот раз с кокосами. Мы решили отблагодарить их, передав подарки для их семей. Через какое-то время они опять вернулись, теперь уже с ведрами, полными лобстеров, и просто вывалили их на палубу. Ужин у нас в тот вечер вышел знатный.

Нам удалось найти сто галлонов густого низкопробного дизельного топлива примерно в сорока милях от Пуэрто-Сан-Бартоломе, и мы взяли курс на Кабо-Сан-Лукас, находящийся приблизительно в пятистах милях. Оттуда уже я отправил телеграмму Синтии, сказав, что все идет хорошо.

По пути мне очень хотелось посмотреть на острова Марии (Мария-Мадре, Мария-Магдалена, Мария-Клеофас), расположенные примерно в шестидесяти двух милях от берега, между Масатланом и Пуэрто-Вальяртой, и в 250 милях от Кабо-Сан-Лукаса.

Нашей первой остановкой стал остров Мария-Мадре, известный своей огромной федеральной исправительной колонией, построенной в 1905 году. Мексиканское правительство очень гордилось ею; в свое время это было место, наполненное страхом и ужасом; заключенных нещадно эксплуатировали, они постоянно болели. Считалось, что из этого своего рода мексиканского Алькатраса очень сложно сбежать – но, как выяснилось, и невозможное возможно.

Море было на удивление спокойным, поэтому мы легко вошли в гавань. При свете луны на пирсе хорошо просматривалось огромное двухэтажное здание. Мы бросили якорь в девять часов вечера. Вскоре после этого к нам подплыли трое на лодке. Мы предложили им подняться на корабль и проследовать за нами. Один из них был лейтенантом из армейских казарм, который обеспечивал безопасность в тюрьме, второй – его помощником, а третий, на веслах, – заключенным; он остался на палубе. Они оказались славными парнями, и мы поделились с ними виски Canadian Club и сигаретами. Я приготовил им отменные стейки и поджарил картофель. У них слезы навернулись на глаза, настолько давно они так вкусно не ели.

Подобной реакции мы, конечно, не ожидали.

Я принес гребцу еду и пачку сигарет, и они уплыли обратно. Проснулись мы в 6 утра, спустили на воду небольшую моторную лодку и причалили к берегу. Какие-то местные старались продать нам сувениры и всякую всячину, но мы уверяли, что купим что-нибудь чуть позже. Вдруг к нам приблизился загорелый небритый мужчина лет тридцати, одетый в лохмотья. Он хорошо говорил по-английски, потому что оказался американцем, попавшим в переплет в Мехико сразу же после начала войны. «Меня зовут Дэн, – сказал он. – Заключенный номер 5005. Они зовут меня Грязным Дэном. Мой срок подходит к концу через четыре месяца».

Дэн все нам показал. Островом управлял какой-то государственный чиновник, исполнявший обязанности как губернатора, так и верховного судьи. Он жил в красивом доме, а заключенные теснились в «рыбацких лачугах». Ни о каких камерах с решетками на окнах тут и речь не шла. Это скорее был какой-то «Мотылек», а не «Пеликан»[14], – при условии, что вы ведете себя хорошо.

Мы пригласили губернатора и тюремное начальство на борт Flyaway на обед. По их просьбе Дэн тоже присоединился к нам в качестве переводчика. После нескольких рюмок виски Vat 69 и содовой мы угостили их нашими лучшими стейками, вальдорфским салатом, спагетти из консервов, зеленой стручковой фасолью, лимонным желе Jell-O и кофе, а в качестве закусок предложили вишню, маринованные овощи, салями, крекеры Ritz и финики. Дэн сказал, что губернатор очень внимателен к своим подопечным: «Он здесь новенький, но уже многое сделал для заключенных и старается добиться еще большего». Дэн был ловким парнем. Немного себе на уме. Губернатор довольно похлопал его по спине. Он разговаривал и смеялся с нами, как будто мы его старые приятели.

На следующий вечер губернатор пригласил нас на ужин к себе домой – в огромное здание, которое мы видели при свете луны в первую же ночь, когда причалили. Напитки и ужин, строго в 6 вечера. Мы причесались и хорошенько побрились. Нам подали ром Bacardi, а также Pepsi с лаймом. Стив исполнил буги-вуги на губернаторском спинете[15].

А затем Дэн принес на веранду длинную узкую коробку. Когда он ее открыл, оттуда выскользнул девятифутовый питон. Один из тюремщиков подхватил его на руки и положил себе на плечи, а потом передал кому-то из сидевших рядом. Я видел, как у змеи при движении сокращались мышцы. Мне тоже предложили ее подержать, но я отказался.

После ужина мы сообщили губернатору, что собираемся через несколько часов отплыть на остров Магдалены, чтобы поохотиться. «У местных жителей закончилась еда», – сказал он и спросил, не могли бы мы доставить на остров тысячу фунтов кукурузы. Мы согласились. Он также выделил нам двоих человек, которые могли показать места для охоты.