Не оставляющий следов: Обретение - [58]

– А я странствовал с вагантами...

Ага, по ярмаркам концерты давал, таким-то мерзким козлетоном.

– Путешествовать должным образом могут лишь князья и ректоры. Либо магистры и командоры орденов, во главе своей конницы, – поджал жвала седорогий. – Остальные лишь бродяжничают, бражничают и нарываются на скандалы. Не думаю, что такое времяпрепровождение пойдет на пользу нашим юным грандам и джентилуомини.

– Конечно, выезжать с полной свитой и полным кошельком за пару километров, чтобы потоптаться по самолюбию противника, – более достойное занятие.

Толстый демон демонстративно помахал рукой вслед кавалькаде и язвительно прогундосил: «Счастливого пути, дом!»

Сию фыркнул...

Я открыл глаза. Рассвет деликатно перебирал тонкими пальцами солнечных лучей полузадернутые шторы моей спальни. Кажется, сон намекает на то, что был не совсем прав в оценке щедрости Учителя Доо... Нашел у подушки кошель, высыпал деньги на одеяло... да, количество золотых заметно уменьшилось. Надо будет поблагодарить учителя: утвердить свою правоту и одарить проигравшего деньгами – это, оказывается, весьма тонкое издевательство. Думаю, мато-якки понял, как ставят на место зарвавшихся простолюдинов.

Внезапно принял окончательное решение: путешествию быть!

Учитель Доо отправился к портным вместе со мной. Подозрительные субчики, мелькавшие в узких переулках во время прошлых визитов, куда-то исчезли, ощущение опасности отдалилось. Трущобы выглядели не такими хмурыми и убогими – солнце разогнало их нарочитую нищету по самым дальним закоулкам. Казалось, даже кучи мусора уменьшились в размерах, хотя это было вряд ли возможно. Да, старые неряшливые постройки остались... но между ними не сгущалась атмосфера тягостного уныния.

Мастер не позволил себе выразить недовольство изменившимися условиями и обещал ускорить работу над дорожной экипировкой. Наставник договорился, что парадные и прочие одежды можно закончить уже после нашего возвращения, когда мой бурный рост слегка приостановится. Портной сокрушенно покачал головой, но принял часть платы авансом и обещал прислать готовое уже через неделю.

Нас захватили сборы в дорогу. Учитель Доо с крайне таинственным видом пропадал у старухи Дэйю, я метался по лавочкам квартала, закупая иголки и нитки, огниво, котелки, миски и походные кружки, решетки для запекания мяса, легкие пуховые одеяла, складывающиеся в плоский конвертик... Наставник с ироничной улыбкой откладывал все это в сторону, уверяя, что в странствиях нам понадобятся лишь зубные щетки и кошелек. Но я не сдавался. Ведь в книжках герои-путешественники преодолевали горы и воды, навьюченные как волы самым-самым необходимым, без чего менее предусмотрительные не добирались до цели. Жаждал повторить их подвиги.

В один из свободных от беготни вечеров с высоты крыши – традиционного места отдыха – мои глаза углядели в густых сумерках силуэты Учителя Доо и Дэйю, копошащихся внизу. Уши уловили их тихое переругивание, шорох веревок и стук молотка. Нос унюхал запах свежей краски, клея и каких-то смутно знакомых благовоний... Над воротами со скрипом повис пергаментный шар фонаря, расписанный слабо светящимися в наступающей ночи знаками, лишь слегка похожими на храмовое наречие. Чем-то древним и жутким веяло от них.

– Дело сделано, – удовлетворенно пробормотала Дэйю. – Остается лишь ждать.

Учитель Доо шумно отряхнул ладони, как заправский мастеровой, крякнул и щелчком пальцев зажег фонарь. Яркий зеленый луч ударил в сумеречное небо, запутавшись в тучах, нависших над городом. Обычный человек не заметил бы ничего странного в тусклом, аляповато раскрашенном светильнике, но для тех, кто видит, он мгновенно превратился в настоящий маяк. Энергия иного мира окутала «Дом в камышах», благодарно откликнувшийся встречным изумрудным сиянием. Хранитель места одобрил проделку старых интриганов.

С этого момента каждую ночь мое жилище загоралось огнями изнанки, а фонарь сиял путеводной звездой. Для кого и зачем? Я не раз собирался спросить об этом, но забывал, подхваченный вихрем суматошных сборов и резко усилившейся интенсивностью тренировок.

В какой-то момент суета отступила. Два плотно увязанных тючка, в которые после ревизии Учителя Доо и собственной попытки нести их на спине не попала большая часть моих покупок, скромно притулились в углу кабинета. Мастер-портной прислал посыльного с известием, что походное снаряжение будет готово через пару дней. Книги, свитки, кисти были заперты в шкафах. Кухня и спальни отмыты до блеска и приведены в безупречный порядок. Учитель Доо время от времени бросал беспокойные взгляды на ворота, но я все время забывал спросить, что его тревожит.

Лили дожди. Чем ближе подходил праздник Летящих фонарей, знаменующий конец лета, тем чаще западный ветер приносил грозовые облака. Дневные дожди были легкими и веселыми, похожими на игру детей в бассейне, когда они в туче брызг носятся друг за другом. Ночные – долгими и спокойными, когда город нежился под теплым потоком, расслабленно подставляя небу то один свой бок, то другой.

В тот вечер я не столько видел, сколько чувствовал, как сдвигаются пласты реальностей. Как будто литосферные плиты разных миров с еле уловимым хрустом наползают друг на друга, творя новые тектонические разломы. Гроза разыгралась нешуточная. Молнии били с удручающим постоянством, будто Небо запускало в Землю свой нерукотворный, нечеловеческий фейерверк. Кости ломило, а голова кружилась и воспринимала окружающее через пелену дождя, плотной стеной отсекшего нас от мира за окнами «Дома в камышах». Занятий не было и не могло быть – я совершенно не мог сосредоточиться, да и Учитель Доо мыслями был где-то не здесь.