Не оставляющий следов: Обретение - [16]

Картину! Я выхватил из очага кусок древесного угля и ринулся к стене. Если на этом потеке четче прорисовать прорезь листа и украсить зонтиком акации... если этой прозрачной вуалью будет окутана тонкая фигура... если паланкин... и грозная стража...

Змеи-оборотни в церемониальных одеяниях торжественно шествовали от очага к дверному проему кухни. Паланкин покоился на крепких плечах носильщиков. В нем восседала небесной красоты девица, прикрывающая лукавую улыбку шелковым платочком. Рядом на подушках резвился щенок чичихуа, растрепанный, словно бутон хризантемы. Закованные в тяжелые латы стражники несли штандарт неведомого мне рода. Герб изображал стилизованную драконью лапу, древко венчали девять хвостов ящериц. Замыкали процессию облаченные в тяжелые парадные одежды родовитые горожане. Жители не нашего города, не нашего народа, не нашего мира...

Фреска слабо пульсировала, фигуры извивались, внушали трепет восторга и страх перед силой искусства. Никто не посмел бы сказать, что эти стены грязны!

– Вообще-то их можно было просто отмыть, – тихо заметил Учитель Доо, тронув меня за плечо. – Не стоит блохе рубить голову протазаном, Аль-Тарук. Я еще не понял, какую из нитей изнанки ты сейчас подцепил к нашему пространству, но нужно быть вдвойне осторожным, имея такой дар. Да, давно у меня не было учеников, творящих будущее и не способных справиться с настоящим... Иди отдохни, мне снова надо подумать.

После легкого ужина, который Учитель Доо приготовил без моей помощи, он объявил вместо десерта:

– Пора заняться фетчем. Выбора теперь нет совсем. Раньше была возможность вырастить из него хранителя места, но твой магический рисунок на стене кухни замкнул энергию дома на себя. Так что будет личный хранитель...

– И нужен он мне, как мокрая петарда... – благодушно улыбнулся. – Ну зачем мне хранитель, Учитель Доо?

– Ты не знаешь, зачем? – картинно изумился тот. – Да хотя бы затем, чтобы уберечь от импульсивных поступков или смягчить их последствия. Тебе нужен очень сильный хранитель, мой юный друг, иначе не доживешь и до вручения следующей шпильки, – его палец-сосиска снова уставился в мой левый глаз, – причем исключительно по собственной неосмотрительности.

– Мне ее, может, никогда и не вручат... – вчерашние опасения вернулись вновь.

– А вот на это надеяться не стоит, Аль-Тарук. Таких, как ты, не оставляют бродить на свободе и делать все, что взбредет в их дурную голову. Такие, как ты, приносят своим семьям вечную славу... или вечный позор. Идем в сад, мой юный друг.

Фетч обнаружился в самом дальнем углу, на полянке, где в высокой траве прятали округлые бока согретые солнцем валуны. Над ним сплели ветви сосна и цветущий абрикос. Мешок не прыгал по кустам, как это делал обычно, а с трудом шевельнулся навстречу нашим шагам. Алые кляксы расплывались по полупрозрачному студню, казалось, потерявшему цвет... На секунду стало жаль несчастную нежить, ей явно было нехорошо.

– Возьми его на руки и держи при себе, – тихо подсказал Учитель Доо. – Он перестал питаться энергией этого места и вот-вот развоплотится, погибнет.

– А может, пусть гибнет? – предложил так же тихо, не решаясь прикоснуться к медузообразной субстанции. – Может, от этого будет всем только лучше?

Учитель гневно сверкнул глазами.

– Не тебе решать, – и рявкнул от души. – Быстро взял!

Как подброшенный пинком, я подхватил фетча с земли. Он тут же ткнулся носом в заросшую рану укуса и замурлыкал. Студенистая оболочка лохмотьями сползла в траву, и пальцы обнял маленький синий котенок с алыми глазами... в моих же перчатках на лапах. Сладко вздохнул и растворился в ладони, окутав ее слабым сиянием.

Учитель Доо удовлетворенно улыбнулся:

– Выпускай его в наш мир каждый день. Общайся, играй, ухаживай. Через месяц-два хранитель подрастет и сможет материализоваться сам. Чем больше внимания и сил отдашь – тем больше получишь взамен. Может быть, он даже поделиться с тобой частицей мудрости мира иного. Все у тебя получится, Аль-Тарук.

С той самой минуты мы с Хранителем Сию больше не расставались.

Утром проснулся раньше обычного и вспомнил, что так и не заглянул в принесенную Пиккья посылку. Ладонь зудела напоминанием о хранителе. Выпустил Сию прогуляться и раскрыл саквояж. Монеты были заботливо разложены по шести кошелькам, искусно вышитым символами месяцев: июнь, июль, август... как бы намекая на новые поступления в декабре. Это постаралась Гаури, самая старшая из тех сестер, кто еще не покинул дом. Она умела создавать воистину прекрасные вышивки, хотя, как истинной Иса, ей больше по нраву было тщательно рассчитывать бюджет содержания своего личного маленького двора. Даю голову на отсечение, в ее письме содержатся рекомендации по разумным тратам и оптимальным расходам.

В резной шкатулке ровными рядками улеглись засахаренные фрукты. Мое любимое детское лакомство. Подарок от наложниц отца, перевязавших шкатулку розовой ленточкой... Четыре года назад нарисовал их, наряженных во все оттенки розового, на старинной ширме поверх скучной батальной сцены. Это была моя первая большая работа.

Кожаный футляр хранил письма от сестер. Я быстро просмотрел подписи и выбрал весточку от самой любимой, Нилы, которая была старше меня всего на год.