Не оставляя следов. Воспоминания ветерана израильских спецслужб - [69]

В качестве замминистра безопасности он придерживался четкой позиции по отношению к тому соперничеству, которое разгорелось между главами разведотдела, ШАБА-Ка[58] и АМАНа. 7 июня 1948 года состоялось совещание у Бен-Гуриона, где было решено произвести реорганизацию всех служб безопасности. В этом совещании участвовали также Реувен Шилоах и Исер Харэль[59]. Было решено, что органы разведки до конца Войны за независимость перейдут в ведомство министерства безопасности, а позже, возможно, министерства иностранных дел.

С этого момента не прекращалось жестокое соперничество разведслужб за главенство в области сбора информации и управления агентами за границей.

В конце декабря 1948 года начались лихорадочные совещания, и на заключительном совещании, в котором участвовали начальник генштаба Яаков Дори, глава АГАМа (оперативный отдел) Игаэль Ядин, Шауль Авигур и Реувен Шилоах, было решено образовать разведсекцию-2, в рамках разведотдела при министерстве иностранных дел. Подбирать кадры и получать финансирование будет не министерство, а непосредственно начальник разведсекции по согласованию с Реувеном Шилоахом, советником министра по особым поручениям, и Борисом Гуриэлем, главой разведотдела.

5 января 1949 года меня вызвали в генеральный штаб, где мне сообщили, что я назначен начальником разведсекции с присвоением мне временно звания майора. И что я буду теперь подчиняться не министерству безопасности, а министерству иностранных дел.

Я спросил Шауля, как это понимать. Ответ его был краток и ясен: «Во всех делах, связанных с бюджетом и диверсионными операциями, ты подчиняешься мне точно так же, как подчинялся с тех пор, как я назначил тебя на эту работу в мае сорок восьмого года».

Первым делом я позаботился о том, чтобы подыскать себе помещение как можно дальше от разведотдела министерства иностранных дел. К возвращению Иегуды из Парижа я уже устроился в своем офисе на улице Перец в южной части Тель-Авива.

После краткого периода реорганизации я договорился с Иегудой, что он, на сей раз с израильским паспортом, отправится в Италию, где будет командовать нашей группой, подчиняясь непосредственно мне.

Вместе с Иегудой я поехал на несколько дней в Рим, чтобы помочь ему установить четкие взаимоотношения с различными организациями и службами. Группа в этот момент насчитывала семь человек: Иегуда Венеция, Барух Ландау, Моше Хадад, Иегуда Бублиль, Гидон и Марио Кенда.

По прошествии нескольких дней я вернулся домой с неприятным чувством, что люди разведотдела в Риме не очень-то довольны новым положением вещей и могут затруднить работу нашей группы.

Артур Бен-Натан полностью доверял Магену, невзирая на то, что другие видели в нем весьма подозрительную личность. Так, например, Йошуа Тадмор, один из работников разведслужбы в Риме, пишет в своей книге «Между Римом и Лондоном»:

«Люди, взявшие на себя нелегкую обязанность взрывать предназначенные для Египта торпедные катера, потерпели неудачу не по своей вине. Это была не просто неудача, а намеренный, предательский подрыв их планов. И мы знали, кто предатель, но вынуждены были молча проглотить эту горькую пилюлю».

Хаим Гаон, ответственный за сбор и оценку военной информации из-за границы, настаивал, что Артур должен разоблачить Магена, хотя он убежден, что это самый ловкий и опытный агент в отделе, способный отправиться на задание в любую вражескую страну и творить там чудеса.

Пользуясь своим положением в разведотделе и полной поддержкой Артура, Маген начал предлагать свои планы операций.

1. Три торпедных катера

После провала операции на верфи в Варацце Маген принялся уверять, что может вывести из строя три торпедных катера сам, в одиночку, насыпав сахар в баки с горючим. Как только моторы будут запущены, они сломаются.

Согласно новому порядку, это предложение поступило на утверждение ко мне. Мнение мое об этом проекте было отрицательным, о чем я и сообщил Реувену Шилоаху. У нас ведь не будет никакой возможности узнать, совершена ли операция. И даже если она будет совершена, ущерб противнику она нанесет минимальный — в крайнем случае на катерах заменят моторы и усилят охрану.

Реувен Шилоах не согласился с моим мнением и приложил все усилия, чтобы меня переубедить. Меня вызвал министр иностранных дел Моше Шарет, объяснил, что операция Магена эффективна и безопасна, и весьма деликатно намекнул, что будет гораздо лучше, если я дам свое согласие. Я понял намек и утвердил проект Магена.

Впоследствии Маген, разумеется, уверял, что диверсия состоялась. Между тем Иегуда сообщил мне 12 июля 1950 года, что, по сведениям агентуры, один из этих трех торпедных катеров затонул, когда во время учений на нем взорвалась торпеда. Второй сильно пострадал во время маневров, налетев на большой скорости на мель. Из всего этого следует, что никакого сахара в их баки с горючим Маген не насыпал.

2. Не теряя времени, Маген немедленно предлагает следующий проект. По его сведениям, египтяне приобрели со складов союзных армий большое количество 20-миллимет-ровых снарядов для пушек «орликон». Эти снаряды переданы на завод итальянской фирмы, занимающейся ремонтом боеприпасов. Завод находится на севере Италии на небольшом острове озера Де-Гарда. Маген предлагает, использовав его связи с владельцами завода, ввести в некоторые снаряды бризантную взрывчатку. При стрельбе таким снарядом пушку разорвет.