Не оставляй меня - [7]

Рождество было шесть месяцев назад.

Мягкая боль попыталась проникнуть внутрь, но я смял ее с привычной легкостью, как кусок жвачки под столом.

«Придерживайся заданного распорядка».

Я опустил руку и оставил блокнот на месте.

В клубе становилось шумно. Шоу предположительно закончилось час назад, но крики и вопли какой-то эпической вечеринки были громкими и отчетливыми, хотя их и приглушала цементная задняя стена зала.

Я вытащил сотовый телефон из переднего кармана своих форменных брюк, чтобы узнать, сколько времени. Было около часа ночи. Лимузин заказали только до двух, но я уже мог предположить, что этой ночью меня ждут сверхурочные.

Но какая разница, если даже я задержусь на работе? Я и так немного сплю в последнее время, и деньги лишними не будут. Я останусь до тех пор, пока группа и их менеджер не выйдут из зала, полностью опустошенные, с сильным алкогольным амбре, а потом отвезу их обратно в мега-особняк в Саммерлине, откуда забрал их в пять вечера.

Плюс работы ночным водителем заключался в том, что остается время для дневной работы. Недостатком являлось время, которое я вынужденно бездействовал. Так много пустых часов, проведенных в ожидании, когда мой заказчик закончит ужин или шоу, или, наконец, выйдет из казино, пахнущий выпивкой и дымом и, чаще всего, оплакивая свои потери за столами блэкджека или покера.

Водители лимузинов, как правило, собирались вместе на мероприятиях, выстраиваясь в шеренгу из черных или белых гладких автомобилей. Я видел одни и те же лица на разных работах, и некоторые из них являлись моими коллегами в A-1 Limousine. Но мне нельзя было курить, а заводить новых друзей не хотелось. Я был наедине с собой, следовал своему распорядку.

Я откинулся на машину и посмотрел вверх. Никакие звезды не могли быть ярче огней Вегаса. Мне приходилось ждать похода к Большому Бассейну[6], который устраивает мой лучший друг через несколько дней, чтобы увидеть настоящие звезды. Но Стрип[7] тоже был своего рода созвездием. Буйство ярких неоновых красок и сверкающих огней. Это казалось по-своему красивым, если не смотреть вниз.

У моих ног, в сточной канаве между улицей и тротуаром, валялись окурки сигарет, смятый стакан из-под безалкогольного напитка Dairy Queen и флаер для стрип-шоу поблизости. Разбитое стекло блестело зеленым под уличным фонарем.

Один из водителей лимузина подошел ко мне.

– Есть сигареты?

Этот парень был молод. По крайней мере, точно моложе моих двадцати шести. Пот выступил у него на лбу, и он с надеждой смотрел на меня. Даже в такую летнюю жару на нем все еще была униформа: темно-бордовая куртка из полиэстера с золотой окантовкой. Новичок. Моя куртка лежала на переднем сиденье с тех пор, как группа и их менеджер покинули лимузин почти восемь часов назад.

– Извини, старик, не курю.

«Извини» было кодовым словом для завершения разговора, но этот парень, кажется, не понял.

– Черт, мои сигареты закончились час назад, – пробормотал он. На его бейдже было написано «Тревор». – Хей, а кого ты привез? Я вот сегодня водитель для кучки богатеньких шестнадцатилеток, которым захотелось посмотреть выступление Rapid Confession. – Он рассмеялся, – избалованные богатые детки, что может быть хуже?

– Даже представить не могу, – пробормотал я.

Мой телефон завибрировал, пришло сообщение. Вероятно, мой брат Тео с ежечасной проверкой. Я вытащил телефон из кармана брюк. Да.

Как дела? Все хорошо?

Закатив глаза, я сделал скриншот нашей переписки час назад: точно такое же его сообщение и мой ответ, что я в порядке. Отправить.

Козел.

Я ухмыльнулся.

Ты так легко бросаешься ругательствами. Иди спать, Тедди. Я позвоню утром.

– Интересно, кто группу привез, – сказал Тревор, оглядывая вереницу лимузинов, – если бы у меня были эти девчонки, это было бы эпично. Это сделало бы мою ночь.

Пришло еще одно сообщение: на этот раз фото со средним пальцем Тео. Он ненавидел, когда я называю его Тедди. Практически так же сильно, как я ненавидел, когда парни называют женщин сучками.

Я повернулся к Тревору, чтобы сказать ему, чтобы тот убирался, когда задняя дверь клуба с грохотом распахнулась, и звук хриплого смеха, криков и разбитого стекла выплеснулся на улицу. Огромный телохранитель поспешно вышел с обмякшим телом девушки на руках. Ее кожаная юбка задралась до бедер, а голова свесилась так, что светлые волосы рассыпались по руке здоровяка.

Я слегка оттолкнул Тревора и открыл пассажирскую дверь лимузина. Телохранитель не сбавил шага, а наклонился, чтобы уложить девушку внутрь, на длинное кожаное сиденье напротив двери.

Тревор втянул в себя воздух.

– Это она! Эта блондинка… гитаристка Rapid Confession, – он посмотрел на меня, будто я был героем, – они твои клиенты?

Телохранитель вышел из лимузина и навис над Тревором, сжав руки в кулаки:

– Разве это твое дело?

Парень съежился и попятился.

– Н-нет, сэр.

– Скажешь ли ты кому-то о том, что видел?

– Нет, сэр, не скажу.

– Правильный ответ, – он повернулся ко мне, – отвези ее домой. Быстро. Пока папарацци не набежали. Там буйство какое-то. – Он мотнул головой в сторону площадки, где крики стали громче, перемежаясь пронзительными ругательствами и звоном разбитого стекла.