Не оглядывайся! - [66]
Вместо того чтобы думать о смерти жены, он попытался вспомнить о дочери Ингрид, о дне, когда она родилась. Ведь это огромное здание было связано и с его самым большим горем, и с его самой большой в жизни радостью. Он входил в те же самые двери и ловил те же самые запахи. Он невольно сравнил свою новорожденную дочь с другими младенцами. Ему казалось, что они более красные, толстые и сморщенные, а их волосы напоминают щетину. Другие выглядели недоношенными или желтыми, как воск. А переношенные были похожи на крошечных дистрофиков. И только Ингрид была само совершенство. Воспоминания о ней помогали ему дышать.
Собственно говоря, он договорился о встрече. У него ушло ровно восемь минут на то, чтобы найти телефон патологоанатома, который отвечал за вскрытие Эскиля Йонаса. Он попросил его найти все связанные с вскрытием папки и журналы и оставить их для него на столе. Во всей этой бюрократии, трудноуправляемой, вязкой, кропотливой системе единственным положительным моментом было правило, согласно которому все фиксировалось и архивировалось. Дата, время, имя, диагноз, особенности — все должно было быть записано. Все можно было извлечь и еще раз исследовать.
Он вышел из лифта. Пока он шел по коридору восьмого этажа, больничные запахи усилились. Патологоанатом, по телефону производивший впечатление спокойного человека средних лет, оказался молодым. Полный парень в очках с толстыми линзами и круглыми, мягкими руками. На его письменном столе стояли картотека и телефон, лежали ворох бумаг и большая красная книга с китайскими иероглифами.
— Я должен признаться, что просмотрел журналы на бегу, — сказал врач, очки придавали его лицу испуганное выражение. — Мне стало любопытно. Вы ведь из Криминальной полиции, не так ли?
Сейер кивнул.
— И я исхожу из того, что в этом несчастном случае должно быть что-то особенное?
— Я лишь предполагаю.
— Но ведь именно поэтому вы пришли ко мне?
Сейер продолжал молчать. Врачу ничего не оставалось, кроме как продолжать говорить. Этот феномен не переставал его удивлять и все же на протяжении долгих лет позволял ему узнавать все секреты.
— Трагическая история, — пробормотал патологоанатом и заглянул в бумаги. — Двухлетний мальчик. Несчастный случай дома. На несколько минут остался без присмотра. Ко времени прибытия «скорой» был мертв. Мы вскрыли его и нашли глобальную обструкцию в дыхательном горле, образованную едой.
— Какой именно едой?
— Вафли. Они были почти целыми. Два целых вафельных сердца, слипшихся в один комок. Довольно большая порция для такого маленького рта, даже если он обычно много ел. Впоследствии оказалось, что он был очень прожорливым карапузом, к тому же гиперактивным.
Сейер попытался представить себе вафельницу этого типа. Элисе часто делала вафли: в ее вафельницу помещалось пять сердечек. Плитка Ингрид была более современной, туда помещалось только четыре сердца, к тому же конфорки не были круглыми.
— Я очень хорошо помню эту историю. Всегда запоминаешь трагические случайности, они застревают в памяти. К счастью, большинство наших «пациентов» — люди от восьмидесяти и до девяноста. Я помню, как выглядят вафельные сердечки на тарелке. Любимое лакомство всех детей. В том, что именно из-за них ребенок погиб, было что-то особенно трагическое. Он ведь хотел получить удовольствие…
— Вы сказали «наши пациенты». Во вскрытии участвовало несколько человек?
— Со мной был главный патологоанатом, Арнесен. Дело в том, что в тот момент я был еще новичком, а он обычно следит за новенькими. Он больше здесь не работает. Сейчас главный патологоанатом — женщина.
Сейер прищурился и внимательно посмотрел на собственные руки.
— Два целых вафельных сердца. Они были разжеваны?
— Они были практически целыми.
— У вас есть дети? — с любопытством спросил вдруг Сейер.
— У меня четверо детей, — ответил врач с нескрываемой гордостью.
— Вы думали о них, когда проводили то вскрытие?
Патологоанатом растерянно посмотрел на Сейера, словно не понимая вопроса.
— Ну… в некотором роде. Скорее я думал о детях в целом, о том, как они ведут себя.
— Да?
— Тогда моему сыну было почти три года, — продолжал врач. — Он обожает вафли. И я постоянно пристаю к нему, как все родители, чтобы он не набивал рот едой.
— А рядом с этим ребенком никого не оказалось, — сказал Сейер, — никто не предостерег его.
— Да. Если бы рядом был взрослый, такое не могло бы произойти.
Сейер промолчал. Затем спросил:
— Вы можете представить себе своего сына в возрасте двух лет, сидящего за столом перед тарелкой вафель? Он мог бы схватить две разом, сложить их вдвое и засунуть в рот?
Повисла долгая пауза.
— Ммм… Но ведь это был особенный мальчик.
— Откуда у вас эти сведения? Я имею в виду, о том, что мальчик был особенный?
— От отца. Он провел здесь, в больнице, весь день. Мать приехала позже, вместе с братом-подростком. Кроме того, все зарегистрировано. Я приготовил вам копии всех документов, как вы и просили.
Он положил руку на кипу листов на столе, из-под них виднелась книга на китайском языке. Сейер знал значение первого иероглифа на обложке — «человек».
— Насколько мне известно, отец находился в ванной, когда произошло несчастье?
Норвежская королева детектива впервые на русском языке!Редко испытываешь подобное напряжение и леденящий ужас, поданные настолько тонко и убедительно. Карин Фоссум удалось создать такую атмосферу, которая захватывает целиком и держит в напряжении до самой последней страницы, добиваясь эффекта полного погружения в настоящий кошмар.Лейтенант Конрад Сейер ведет расследование…
Инспектор Конрад Сейер, герой серии романов Карин Фоссум, — типичный норвежский полицейский: серьезный, пунктуальный и немного старомодный. В «Не бойся волков» он занят расследованием двух вполне заурядных по нынешним временам преступлений, разгадка которых, как и мотивы, вроде бы лежат на поверхности: убийства пожилой женщины, одиноко живущей на своей ферме, и ограбления банка с захватом заложника. Однако, как постепенно выясняется, во всех этих событиях непонятным образом замешаны весьма необычные персонажи — в том числе сбежавший из психиатрической клиники молодой человек, наделенный, по мнению местных жителей, некими сверхъестественными способностями (включая способность предвидеть будущее).Карин Фоссум называют норвежской королевой детектива.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведение Баантьера «Убийство в купе экспресса» относятся к жанру полицейского романа. И это не удивительно — т. к. автор прослужил долгие годы в полиции.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.