Не оглядывайся! - [2]

* * *

Деревня лежала в глубине долины, внутри фьорда, у подножия холма. Как омут, где вода застоялась. А все знают, что только проточная вода бывает свежей. Деревня была падчерицей коммуны, и дороги, которые вели туда, были плохими. Изредка водителю автобуса приходило в голову остановиться у молокозавода внизу и подобрать людей, чтобы отвезти их в город. Вернуться домой было сложнее.

Холм представлял собой кучу серых камней; там почти не селились местные, зато его прилежно посещали чужаки. Там находили необычные минералы и редкие растения. В тихие дни с вершины слышался слабый звон, как будто там жили привидения. На самом деле это звенели колокольчики овец, пасущихся наверху. Хребты холмов вокруг были сизыми и терялись в дымке, как мягкий войлок с талыми следами тумана. Палец Конрада Сейера скользил по карте вдоль шоссе государственного значения. Они приближались к круговой развязке. Полицейский Карлсен сидел за рулем; он внимательно глядел вокруг и следовал указателям.

— Теперь тебе нужно повернуть направо на дорогу Гнейсвейен, после этого — вверх по Скифербаккен, а потом налево на дорогу Фельтпатсвейен. Там с Гранитвейен будет поворот направо. Тупик, — сказал Сейер. — Номер пять — третий дом слева. — Он нервничал, поэтому говорил тише, чем обычно.

Карлсен, маневрируя между «лежачими полицейскими», направил автомобиль вниз, в долину, где раскинулся город. Подъезжая к нужному дому, Сейер попытался собраться с духом: пропавший ребенок мог за это время найтись. Может быть, девочка уже сидит на коленях матери, приходя в себя после того, что с ней произошло. Час дня — значит, девочка пропала уже пять часов назад. Это слишком много. Неприятное чувство постоянно росло, как мертвая ткань в груди, через которую не хотела течь кровь. У обоих полицейских были свои дети: у Карлсена — дочь восьми лет, у Сейера — четырехлетний внук, сын дочери. Молчание, повисшее между ними, заполнялось картинами, которые в любой момент могли стать действительностью. Именно это пришло в голову Сейеру, стоявшему перед дверью дома номер пять — низкого белого строения с темно-синими косяками. Обычный типовой дом, разве что украшенный декоративными ставнями и светлыми бордюрами по скатам крыши. Ухоженный сад. Вдоль всего дома тянулась большая веранда с красивой балюстрадой. Отсюда, с вершины холма был виден весь городок, раскинувшийся внизу, с его садами и участками. У почтового отделения стоял еще один полицейский автомобиль.

Сейер вошел первым, тщательно вытерев ноги о коврик возле двери и пригнув голову, прежде чем войти в комнату. Ему хватило секунды на то, чтобы оценить ситуацию. Девочки все еще не было, паника достигла пика. На диване сидела мать, плотная женщина в клетчатом платье. Рядом с ней, держа ее за руку, сидела подруга. В комнате почти физически ощущался запах страха. Все силы, которые были у этой женщины, уходили на то, чтобы не зарыдать или не закричать от ужаса; она задыхалась от малейшего усилия — даже такого, какое потребовалось, чтобы встать и подать вошедшему руку.

— Фру Альбум, — сказал он, — кто-то ведет поиски на улицах?

— Соседи, несколько человек. У них собака.

Она снова села.

— Мы должны помогать друг другу.

Он опустился в кресло напротив нее и откинулся назад, не переставая смотреть ей в глаза.

— Мы пошлем патруль с собаками. А сейчас вы должны рассказать мне о Рагнхильд: как она выглядит и во что была одета.

Никакого ответа, только энергичные кивки. Лицо женщины окаменело.

— Вы позвонили всем, у кого она могла бы быть?

— Знакомых у нас немного, — пробормотала она. — Я обзвонила всех.

— У вас есть родственники где-нибудь в городе?

— Никого. Мы не местные.

— Рагнхильд ходит в детский сад или дошкольный класс?

— Нам не хватило места.

— У нее есть братья или сестры?

— Она наш единственный ребенок.

Мать попыталась незаметно перевести дыхание.

— Сначала, — сказал он, — ее одежда. Постарайтесь быть как можно более точной.

— Красный спортивный костюм, — пробормотала она, — со львом на груди. Зеленая ветровка с капюшоном. Один красный и один зеленый сапог.

Она говорила отрывисто, с трудом проталкивая слова через горло.

— А сама Рагнхильд? Опишите ее мне.

— Рост — сто десять сантиметров. Вес — восемнадцать килограммов. Очень светлые волосы.

Она подошла к стене, где висело несколько фотографий. На большинстве из них была изображена Рагнхильд, на одной — сама хозяйка дома в бунаде, еще на одной — мужчина в форме Вооруженных сил, видимо, супруг. Она выбрала ту, где девочка улыбалась, и отдала ему. Волосы ребенка были почти белые, у матери же — иссиня-черные. Но блондином был отец. Пряди светлых волос выбивались из-под форменной фуражки.

— Что она за девочка?

— Доверчивая, — всхлипнула мать. — Разговаривала со всеми.

Это признание заставило ее вздрогнуть.

— Именно такие дети справляются с трудностями лучше всех в мире, — быстро сказал Сейер. — Нам придется взять фотографию с собой.

— Я понимаю.

— Расскажите мне, — он снова сел, — где гуляла девочка, когда выходила из дома.

— Ходила к фьорду. К пляжу возле усадьбы священника или к Хоргену. На вершину холма, к озеру или в лес.