Не оглядываясь - [9]

Новая женщина и ее мужчина сели за столик на террасе, он видел в окно, как они смеются и пьют что-то из высоких запотевших бокалов. В зале нельзя сидеть голяком, а на террасе – пожалуйста, и мужчина был в одних плавках. Даже отсюда было видно, какой он высокий и загорелый, грудь вся в переливающихся квадратных мышцах. Женщина что-то сказала, загорелый мужчина засмеялся, протянул ей блюдечко с нарезанным лаймом. Он уже знал, что это лайм. А сначала думал, такой недозрелый лимон.

Женщина распустила волосы – вокруг головы стоял как бы бледный пушистый ореол.

– Посмотри на него. Почему он так горбится?

Отец почти никогда не обращался к нему напрямую, всегда через маму, словно он дурак какой-то или иностранец, который не понимает, о чем говорят. Мама тут же сказала:

– Заяц, не горбись. И надень футболку. Тебе ж холодно, вон, весь в гусиной коже.

– Я ее там оставил.

– Ну пойди, оденься.

– Ты ж сама сказала – быстро.

– Ну подождали бы пять минут. Тут знаешь как легко простыть, снаружи жара, а тут кондишн…

– Ты сказала, быстро, – повторил он упрямо, потом сполз со стула и пошел к выходу.

– Заяц, ты куда?

– Одеваться, – бросил он на ходу.

– Не знаю, что с ним творится такое, – озадаченно произнесла мать, – всегда такой ласковый был ребенок. Это, наверное, жара. Он слишком много сидит на солнце.

Он подобрал футболку, которая так и лежала на подстилке – подстилка полосатая, а футболка ярко-красная, – и побрел обратно.

Чужой мальчик по-прежнему сидел у бассейна и деловито смотрел на часы. У него были специальные часы, которые не боялись воды – на разноцветном гелевом ремешке, и сами часы разноцветные, веселые. В таких, наверное, удобно плавать.

– А чего ты не идешь обедать? – ему не то чтобы хотелось говорить с чужим мальчиком, но молчать было совсем уж неловко.

– Мы в город едем, – мальчик продолжал разглядывать часы, – сейчас они оденутся, и поедем. Там есть такой ресторан на башне, мы там уже один раз были… весь город видно, и еще там хорошая кухня. У них там шеф – француз, слышь? Не то что здесь. Тут отстой. А потом поедем на яхте.

Женщина за столиком и ее красивый мужчина теперь сидели молча, она подперла голову рукой и смотрела на море. Он на всякий случай тоже обернулся и посмотрел на море. Может, вечером все-таки удастся уговорить маму пойти искупаться?

– Хочешь, что-то скажу?

– Ну, – чужой мальчик расстегнул ремешок, потом опять застегнул его, уже потуже, и теперь поворачивал запястье, чтобы проверить, болтаются часы или нет.

– Только это… никому нельзя. Это тайна.

– Ну? – равнодушно сказал чужой мальчик.

– Видишь, вот эти, за столиком?

– Ну.

– Это и есть настоящие мои родители.

– Что за хрень, – сказал чужой мальчик, – они даже с тобой и не разговаривают.

– Так надо, – сказал он, – это потому, что… он бизнесмен. Мой папа. Крупный. И вот его партнер… стал вымогать у него весь его бизнес. И сказал – что если папа не отдаст бизнес, он похитит меня и убьет. И папе и маме пришлось меня спрятать. Они нашли хорошую семью… и договорились, что те как бы будут мои родители. Не совсем, понарошку. Но они же скучают без меня, понимаешь? Вот, приехали посмотреть. Только им приходится делать вид, что они меня не знают. А то этот их партнер… он подослал специальных людей. Которые следят. И все сразу всё узнают. Поэтому нельзя, понимаешь?

– Все ты врешь, – сказал чужой мальчик равнодушно.

– Ничего я не вру. Они куда угодно могут. А приехали сюда. Они… я знаешь, как скучаю.

Он почувствовал, что на глаза навернулись слезы, и сердито стер их ладонью.

– Мама… она работала танцовщицей в одном ночном клубе. Вот… И он пришел туда, и они сразу, как только друг друга увидели, они влюбились друг в друга, и он…

– Это сериал такой был, – сказал чужой мальчик, – я его смотрел. Он скучный. А ты похож на своего папу. Настоящего папу. Он толстый, и ты толстый. Он ходит вот так, – мальчик пальцами изобразил, как ходит папа, – и ты ходишь вот так. И мама у тебя толстая. Мой папа сказал, вы лузеры, и чтобы я с тобой не водился. Вот как он сказал. Он сказал, это заразно. Лузерство заразно. Вроде как ветрянка. Или свинка. А при свинке знаешь что бывает? Опухают яйца. Как у слона, чес-слово…

– Мой папа не лузер, – сказал он и прикусил нижнюю губу, чтобы она не дрожала, но говорить с прикушенной губой не получалось, и голос стал срываться, – это вообще не мой папа. Мой папа специально приехал, чтобы на меня посмотреть. Они скучают без меня, ясно? Но ничего, мой папа скоро наймет киллера, и тот убьет его делового партнера, и тогда они меня опять заберут домой. Он уже нашел хорошего киллера. Классный киллер, он этого пристрелил, ну как его…

– Да ладно гнать, – чужой мальчик встал, – надоело. Давай лучше проверим, оно правда красным делается, если пописать в воду?

Чужой мальчик деловито слез в бассейн по ступенькам – спиной вперед и встал у стенки. Переломанная водяная тень прыгала вокруг него; солнце уже не стояло в белом выгоревшем небе, а сдвинулось к краю моря, и море там, вдалеке, было темным и пустым…

– Ну что?

Он вгляделся в прыгающую воду.

– Ничего.

– Должна покраснеть.

Мальчик стоял в тени, которую отбрасывала стенка бассейна. Вода была одновременно зеленая, синяя, белая, лиловая, темно-лиловая.