Не одни на всей планете - [13]

- Я уже больше кручусь. Меня навигатор увел. Проложил дорогу, а там мост – пешеходный, в две доски шириной. Я двадцать километров в обход отмахал, а теперь он, зараза, меня опять обратно гонит! Помогите, а? – и он протянул плоский экранчик, на котором светилась карта местности с маршрутом, проведенным толстой синей полосой.

- Мост есть в Тимошкино, - потянулся Мишка к навигатору. - Это – южней.

Приезжий наклонился над экраном, пальцем двигая картинку. Минуты три они корпели, то уменьшая, то увеличивая масштаб. Наконец, поставили на карте нужные точки. Мужик закивал:

- Спасибо большое! А где тут воды можно налить?

Мишка мотнул головой: колонка была в пяти шагах от мотоцикла. Водитель вытащил канистру. И тут подал голос Олег:

- Давайте, я качну! А то вы костюм обольете, - взялся за ручку колонки и рукой чуть отстранил мужика: - Осторожней, сейчас ливанёт!

Мишка скривился: ему стало неприятно, что Олег помогает чужому ровно также, как утром помогал ему самому.

- Куда ж вы так поздно? Стемнеет сейчас, - Олег светским тоном заполнил паузу, пока наполнялась канистра.

- Я - из Самары, триста километров…. Если бы не заблудился, засветло доехал бы. Мне – срочно надо…. Там икона чудотворная….

- Вы верите? – спросил Олег. – В икону?

Мужик помолчал. Потом вздохнул:

- Бывшая жена упросила поехать. За святой водой. …У нас дочку в понедельник оперируют.

Разговор их был слышен у мотоцикла. Данила негромко сказал:

- А мужик-то – пидор! Ухо проколото, подстрижен, как баба. А ты, Самсон в Москве таких встречал? Говорят, их там много?

Мишка, раздосадованный поведением Олега, ответил зло:

- Геев-то? Навалом! И с серьгами, и со стрижками, и в мехах, как Боря Моисеев.

Со стороны Сатарок подъехали велосипедами Валька и Ленка. У Вальки к багажнику была привязана банка самогона.

- Привет, мальчишки! Париться с собою пригласите?!

Данила враз забыл и про итальянскую машину, и про московских «голубых», всколыхнулся:

- Опа, опа! Самсон, концепция меняется. Белой не берем, давай пива побольше и колбаски.

Мишку потащили в магазин. Тыча пальцами в витрину, заспорили о пиве. Мишка равнодушно слушал их гомон и ждал, пока они договорятся между собой. Дверь взвизгнула пружиной, в магазин зашел Олег.

- Ну, вы покупаете?

- Мы не решили еще. Первый подходи!

Олег протиснулся к прилавку:

- Две пачки «Пэл Мэла», «швепс» и,… - голос его дрогнул, но потом он договорил решительно и твердо: - и упаковку «Дюрекса»*.

Мишку словно кипятком окатило изнутри. Он сунул Даньке триста рублей, бросил:

- Сами берите! Я там забыл… на мотоцикле, - и выскочил из магазина.

Мужик с альфы ромео, открыв капот, лил из канистры воду в бачок стеклоомывателя. Сердце Мишки грозилось выскочить через горло. Он развернулся к двери и ждал. Олег вышел через минуту. Мишка сразу же шагнул к нему, стиснул его запястье с силой, оставляя синяк, и прошипел:

- Не пущу!

Олег посмотрел на него удивленно и, как показалось Мишке, насмешливо. Мишка пошире расставил ноги, готовясь загораживать проход и драться до крови, если Олег попытается его обойти. За спиной послышался стук закрываемого капота, потом мягко хлопнула дверь, и шелест мотора разбавил дремотную тишину. Мишка покосился через плечо: красивая дорогая машина медленно тронулась в сторону шоссе. Деревенская улица уходила прямо на запад. Низкое красное солнце било в глаза, и водитель, опустив козырек, медленно, чтобы не сбить никого, пробирался по узкому месту.

Олег проследил направление Мишкиного взгляда и усмехнулся:

- Нет, Самсон, вот сосать я уже не буду. Никогда. Ни у кого. И ни за что на свете.

Мишка ослабил захват и скользнул рукой ниже, переплетя свои пальцы с пальцами Олега. Тот медлил отнять свою ладонь, и несколько мгновений они стояли, держась за руки, словно не было ни Мишкиного предательства, ни жестоких слов, ни ссоры. Словно они друг для друга те же дорогие и близкие людьми, какими были сутки назад. И Мишка был счастлив.

Да, Олег назвал его ставшей ненавистной за сегодняшний день кличкой. Да, заклялся сосать. Да, купил упаковку презервативов, которыми они друг с другом не пользовались еще со студии. Но Мишка глупо, широко, до слез улыбался. Потому что Олег стоял рядом. И его нежная, любимая рука лежала в Мишкиной ладони. А дорогая итальянская машина медленно плыла себе в закат. И заходящее солнце бросало красные блики на ее обтекаемую крышу. Наконец, Олег аккуратно вынул ладонь из Мишкиных пальцев.

Мишка обреченно вздохнул, потом тихо сказал:

- Я верну тебя. Любой ценой!

- Да что ты знаешь про «любую цену»? – горько усмехнулся Олег.

Парилка добирала нужный жар, а вокруг стола, накрытого в предбаннике, хлопотали девчонки. Валька «распечатала» самогон.

- Я – пас! – Самсонов накрыл ладонью свой стакан. – Я - пиво!

- Самсооон! Ты что, вконец ослаб?! – подхватились друзья.

- Сказал: не буду! – сам того не замечая, он копировал интонации Олега. - Мать и так запилила сегодня, - и налил себе «Жигулёвского».

Выпили «за встречу». Данька вынул из чехла гитару:

- Ну что, Лен, забацаешь?

Ленка, присыпАвшая солью крупную картофелину и еще не раздышавшаяся после стопки самогона, отмахнулась: