Не обещай ничего - [51]

– И что же это такое?

– Мне нужен человек, который помог бы мне собраться. – Он сделал жест, будто что-то лепит руками. – Скажете, смешно? Что я расклеился? Что больше ничего собой не представляю? Спектакль? Прав был старина Уилл Шекспир: мир сцена, и мы на ней актеры. Как-то так. Мы вовлечены в трагедию без финала. Согласны, мистер Фишер?

– Я думаю, ты выпил лишнего, Виктор.

– Вы правы. Но в мои планы на вечер не входит пробежка трусцой. Я не понимаю, как вы-то с этим справляетесь.

– С чем?

– Встаете с Бет по утрам, занимаетесь делами…

– Бет недавно умерла, – сказал Уолден.

– Черт возьми! – Виктор тряхнул головой и выпил. – Я понятия не имел. Простите. – Он снова тряхнул головой. – Это может прозвучать как-то не так, и я заранее прошу у вас извинения, но знаете, я почти ей завидую. Если я умру, мне больше не придется тосковать. – Он запнулся. – И злиться.

– Прошло три года, – напомнил ему Уолден.

– Исполнится в конце месяца, – кивнул Виктор, показывая, что он ничего не забыл. – В субботу на День поминовения. Что за ирония судьбы: будем поминать Оливию в День поминовения. – Он поднял бутылку, словно хотел чокнуться. – За Оливию.

– Тебе лучше отправиться домой, – посоветовал ему Уолден.

– Нет, не представляю, как вы держитесь. Я ведь даже не успел на ней жениться. Но она была любовью всей моей жизни. Господи, какой штамп, но это правда! Я знал ее всего пару лет. А вам она была дочерью. Вам-то каково?

– Приходится как-то справляться.

– Даже не знаю, продолжаю ли я горевать. Но, как сказал один писатель в одной книге, случай с Оливией стал переломным моментом. Я дошел до ручки и с тех пор пытаюсь выбраться из пропасти, куда рухнул. Но как только туда попал, дерьмо стало затягивать все глубже на дно. Это вам понятно?

– Да.

– У меня было достаточно времени забыть Оливию и идти по жизни дальше.

– Не получится, – покачал головой Уолден.

– Человек должен найти способ двигаться вперед. Так? Возьмите тех, кто побывал в концентрационных лагерях. Что может быть хуже? Однако после освобождения и окончания войны они продолжали жить. Даже если до конца не оправились, могли функционировать. – Виктор поморщился. – Можно сказать, что я функционирую?

– Думаю, у меня нет права тебя судить.

– Тогда отвечу за вас. Не функционирую! Но добавлю, каким я стал сегодня – злым.

– Злым? – спросил Уолден.

– На самого себя и на других. Как люди поступят на третью годовщину?

– Бьюсь об заклад, они не вспомнят.

Виктор ткнул в Уолдена указательным пальцем.

– Совершенно верно, мистер Фишер.

– Уолден. Можешь называть меня Уолденом. Скажи, почему ты зол на себя?

Виктор отвернулся:

– Я опоздал.

Уолден кивнул:

– Знаю.

– Опоздал на встречу с ней. А если бы пришел вовремя, ничего бы не случилось.

Уолден положил ему руку на плечо.

– Не казни себя.

Виктор взглянул на него и улыбнулся:

– Вы были бы очень хорошим тестем.

Уолден не мог бы утверждать, что Виктор стал бы идеальным мужем для его дочери, но тем не менее сказал:

– И я бы гордился своим зятем.

Бармен поставил перед ним кока-колу, но Уолден не притронулся. Виктор обвел глазами зал и потянул из бутылки.

– Может, это кто-нибудь из них?

– Ты о чем?

– Может, это сделал кто-нибудь из сидящих здесь парней?

– Не знаю.

– Каждый раз, когда я иду по улицам и смотрю на людей, задаю себе вопрос: «Уж не ты ли? Или, может быть, ты?» – Он допил остатки из бутылки. – Здесь живут мои соседи. Я родился в этом городе и вырос с этими людьми. Теперь у меня на уме одно: рядом со мной обитает маньяк. И наверное, ходит в этот же бар. – Виктор треснул бутылкой о стойку. Та разлетелась, оставив в руке только горлышко.

– Эй, ты что? – возмутился бармен. Но больше ни один человек не произнес ни слова. Посетители, прекратив на полуслове разговоры, повернулись в их сторону и смотрели, как у дальнего конца стойки Виктор слезает с табурета и глядит на них.

– Кто-нибудь из вас? – спросил он голосом едва громче шепота.

– Вик, – тихо позвал его Уолден. – Прекрати.

– Уведите вашего сына домой, – потребовал бармен.

– Он не мой… – начал было Уолден, но решил не затруднять себя объяснениями.

– Ну так как? – Виктор двинулся к ближайшему столику, где пятеро мужчин сидели за кувшином с пивом. – Кто-нибудь из вас, придурков?

Один из мужчин резко отодвинул назад стул и встал. Он был широк в плечах и ростом выше шести футов.

– Слышь, малый, тебе, пожалуй, хватит.

Уолден взял Виктора за руку, но тот вырвался.

– Хватит – это точно. Я сыт всеми вами по горло.

Рядом с первым поднялся второй мужчина. Затем третий.

– Пошли! – Уолден снова, но на этот раз крепче схватил Виктора за руку.

Молодой человек больше не сопротивлялся и позволил увести себя к двери. Но напоследок обернулся и крикнул:

– Кретины! Все до последнего!

Уолден выволок его за порог.

– Будешь устраивать дебоши, окажешься в больнице. Или еще того хуже.

Виктор долго рылся в кармане – не мог найти ключи. А когда достал, Фишер вырвал их у него.

– Эй, вы чего?

– Я сам отвезу тебя домой. А за своей машиной вернешься завтра.

– Если вспомню, где оставил.

– Я вспомню.

– Надеюсь.

– Еще нам надо поговорить, как вернуть в нормальное русло твою жизнь.

– Я собираюсь убраться из города, – ответил Виктор. – Куда подальше, к чертовой матери!