Не обещай ничего - [15]

– Вот, миссис Пикенс.

– Положи их вместе с другими на блюдо. Надеюсь, Фрида, ты вымыла руки, прежде чем касаться еды.

– Конечно, мэм. – Фрида разложила кексы вместе с остальными и ушла.

Появилась ее помощница Кэрол:

– Они здесь.

– Проводи их сюда, – велела Агнесса.

В зал, приветственно кивая и обмениваясь короткими фразами, вошли десять человек. Местные бизнесмены, двое врачей, главный сборщик средств.

– Доброе утро, Агнесса, – поздоровался седовласый мужчина шестидесяти с лишним лет.

– Здравствуйте, доктор Стерджес. – Они обменялись рукопожатием, и она добавила: – Джек.

Джек Стерджес, словно ожидая упрека, улыбнулся:

– На этой неделе я начал вводить свои заметки в систему. Честно. Больше никаких бумаг.

Остальные, услышав его слова, усмехались, наливали себе чай или кофе и рассаживались за столом на мягкие стулья с высокими спинками. Некоторые потянулись за кексами, и Агнесса заметила, что по крайней мере трое выбрали с отрубями.

Ей нравилось, когда подтверждалась ее правота. Пусть даже по таким пустякам.

И еще ей нравилось управлять. Очень сильно нравилось. Она здесь никогда никого не лечила, только за все отвечала. После окончания школы медсестер два года работала в Рочестере акушеркой. Затем продолжила обучение, но уже искусству управления. Подала заявление в больницу Промис-Фоллс и получила должность в административном штате. Прошли годы, и Агнесса поднялась на самый верх.

Она заняла место во главе стола и, ограничившись короткими словами приветствия, начала:

– Перейдем прямо к делу. – Ее мобильный телефон лежал на столе вверх экраном рядом с отчетом о работе больницы. – В документе перед вами на первой странице есть цифра, определяющая наш рейтинг. Он очень низкий. Эта позорная цифра не отражает качества работы в Центральной больнице Промис-Фоллс.

– К таким вещам надо относиться с долей… – начала женщина в дальнем конце стола. Но Агнесса не позволила ей продолжить.

– Сейчас говорю я, доктор Форд. И хотя наш рейтинг в высшей степени несправедлив, поднять его мы можем лишь одним способом – работать еще упорнее во всех отделениях. Не упускать ничего и стараться все усовершенствовать. Мы до сих пор не завершили компьютеризацию историй болезни. Жизненно важно, чтобы все значимые сведения о пациенте хранились в системе, чтобы мы могли избежать возможных случаев аллергии или путаницы с лекарствами. Но некоторые сотрудники до сих пор делают записи на бумаге, предоставляя другим заносить их в компьютер.

– Невиновен. – Джек Стерджес поднял руки. – Моя информация вся в компьютере.

– Вы наш всеобщий вдохновитель, – прокомментировала Агнесса.

Ее телефон тихо загудел. Она взглянула на экран – звонила сестра. И только тут заметила, что до этого получила пару голосовых сообщений. Агнесса решила: что бы там ни было, это может подождать. Телефон прогудел шесть раз и благодаря вибрации проехался по столу, будто случилось легкое землетрясение.

– По поводу компьютеризации я постоянно испытываю сопротивление коллектива. Довожу до вашего сведения, что ни у кого нет права увиливать от этой работы. Ни у одного человека. Сопротивляются не рядовые сотрудники. Ведущие врачи, хирурги, специалисты, кажется, считают, что это дело ниже их достоинства. Отчасти это возрастное явление. Молодые врачи, выросшие на новых технологиях…

Телефон снова загудел. Арлин второй раз пыталась дозвониться.

Агнесса Пикенс страшно не любила, если ее дергали во время игры, тем более когда она набирала очки. Она взяла телефон и нажала на клавишу, отклоняя вызов.

– Так вот, если кто-то из наших ведущих врачей не такой знаток компьютера, как молодежь, это их не извиняет. Этим людям придется…

На экране телефона появилось текстовое сообщение. От Арлин.

«Позвони!!! Речь идет о Марле».

Агнесса несколько секунд смотрела на экран, затем, отодвинув назад стул, встала.

– Извините. Пока меня не будет, пожалуйста, сформулируйте пять идей, как нам привести в чувство наш ведущий персонал. – Она схватила телефон, вышла из зала и закрыла за собой дверь. Нашла домашний номер сестры и приложила трубку к уху.

– Агнесса?

– У меня собрание правления. Что там такое с Марлой?

– Господи! Я тебе названиваю, названиваю…

– Что случилось?

– Она опять за свое. – Арлин вздохнула. – Дэвид только что звонил. Я послала его отвезти ей чили и…

– Что значит – опять за свое?

– Когда Дэвид вошел, она держала на руках ребенка.

Агнесса зажмурилась и прижала ладонь к виску, словно могла защититься от головной боли, которая, как она по опыту знала, сейчас начнется.

– В больнице никаких происшествий. Если бы у кого-нибудь отсюда пропал ребенок, меня бы тотчас известили. Дэвид, наверное, ошибся.

– Не представляю, откуда она его взяла, – не отступала Арлин. – Я верю Дэвиду. Если он говорит, что там есть ребенок, значит, он там есть.

– Черт бы побрал эту девчонку! – вырвалось у Агнессы.

– Она не девчонка, – поправила ее Арлин. – Психически травмированная взрослая женщина. Это не ее вина.

– Перестань меня учить! – возмутилась Агнесса, а про себя подумала: «Старшая сестра – это навсегда».

Агнесса была не просто младше Арлин, она была намного младше. Мать родила Арлин в двадцать лет, а ее сестру – в тридцать пять. Через два года после Арлин родился Генри, а затем последовал промежуток в тринадцать лет. Все считали рождение Агнессы случайностью. Родители ее явно не планировали. Но когда обнаружили, что ожидается прибавление семейства, оставили все как есть. Мысль прервать беременность не приходила им в голову. И не потому, что они были особенно религиозны или выступали против абортов. Просто решили: раз так, пусть у них будет еще один ребенок.