Не нужно молчать - [60]

– В 1912 году Вегенер представил свою теорию на крупной конференции. Вышел вперед и сказал что‐то вроде: «Эй, ребята, мне кажется, вы все это время смотрели на проблему не с того угла. Готов спорить, континенты передвигаются и увозят с собой на борту горы, растения и динозавров». Угадайте, что случилось после этого?

Повисла тишина. Наконец Линдси подняла руку. – Мисс Чен?

– Он оказался прав?

Мистер Джонстон кивнул.

– Да. Но в те времена? Никто ему не поверил. Все научное сообщество твердо придерживалось одной версии: положение континентов неизменно, а перешейки между ними просто смыло водой. Вегенер много лет собирал доказательства. Он мог продемонстрировать, как происходит дрейф материков, но не мог объяснить почему. В конце концов он обосновал его действием центробежных сил в результате вращения Земли и взаимным притяжением планет. Он сформулировал теорию, в которую прекрасно укладывались все его наблюдения, однако стал в геологическом сообществе парией.

– Типа рыбы, которая ест людей? – спросил Реджи с заднего ряда.

– Они называются пираньями, Редж. Но попытка неплохая. Пария – это изгой, отверженный. Тот, кого сторонятся и избегают.

– Какой‐то печальный итог жизни, – заметила Рэйчел.

Мистер Джонстон кивнул:

– Возможно. Но взгляд Вегенера изменил нашу картину мира. Поэтому он ученый мирового масштаба. В конечном итоге он оказался прав.

– Откуда нам знать? – спросил Реджи.

– Кстати, да, – послышался у меня из‐за спины голос Бена. – Ученые все‐таки выяснили, почему происходит дрейф?

– О да, – улыбнулся мистер Джонстон. – За прошедший век было сделано множество открытий. Но знаете, какой сейчас самый простой способ наблюдать за перемещением материков по мантии Земли?

Он залез в карман и с ухмылкой вытащил смартфон.

– Джи-Пи-Эс. И не надо ехать в Африку.

– Господи, Кейт. Сядь уже. Ты действуешь мне на нервы.

Я плюхнулась на кровать Линдси, глядя, как она продолжает щелкать клавишами ноутбука. За последний час она вбила в поисковую строку «Реддита»[10] электронные адреса всех членов баскетбольной команды, а также перепробовала кучу разных хештегов в поисках видео, которое мы не хотели видеть, но обязаны были найти.

– Ты уверена, что Слоан не пыталась просто припугнуть Харгроува? – спросила Линдси.

– Нет. То есть да, возможно, но если никакого видео нет, почему он просто так и не сказал?

Линдси кивнула, обдумывая это заявление.

– А ты не спрашивала у Бена?

– Нет.

– Даже учитывая, что «УльтраФЕМ» угрожают обнародовать запись на следующей неделе?

– Слушай, я уже сталкерила его твиттер и фейсбук. И потом чуть не умерла со стыда. Не хочу быть одной из этих девчонок.

Линдси нахмурилась.

– Один вопрос не сделает тебя «одной из этих девчонок». Тем более такой важный. Разве ты не хочешь знать наверняка, что за человек твой бойфренд?

Я прижала к лицу подушку и глухо застонала, после чего отшвырнула ее на край кровати.

– Я и так знаю. Мы с Беном дружим с пяти лет. Если бы он был в курсе про видео… Я просто не верю, что он стал бы скрывать его от меня. Или от полиции.

– Он в тебя по уши влюблен, – согласилась Линдси, продолжая стучать по клавишам. – Вчера в пиццерии из рук выпустить не мог.

– Строго говоря, если бы он выпустил меня из рук, я бы свалилась с дивана. Там, знаешь ли, было не очень много места…

– Кажется, это оно. – Линдси пододвинула ко мне ноутбук, так что теперь он стоял у нас обеих на коленях. Недоговоренная фраза мгновенно вылетела из головы. Видео в браузере было озаглавлено просто #ГиН. В кадре на заставке белел подлокотник дивана. Знакомого кожаного дивана из дизайнерской, с иголочки обставленной гостиной Марджи Дун. Один этот кадр наполнил меня уверенностью, что я уже увидела больше, чем хотела.

– Чей это аккаунт? – спросила я. – Какой имейл ты вбила?

– Никакой, – ответила Линдси. – На «Реддите» ты видишь только ники. Нашла в одном из сабреддитов[11] по хештегу. Тупо перебирала все, которые были на твитах о вечеринке. – Она указала на #ГиН. – Чуть не забыла про этот.

Не знаю, сколько мы молча смотрели в экран. Эры? Наконец Линдси скрестила руки на груди.

– Я его нашла, – прошептала она. – Включать тебе.

Я протянула дрожащий палец к серебристой клавише пробела, с трудом сглотнула и щелкнула. Картинка ожила, камера перепрыгнула с подлокотника дивана на сиденье. Там лежала Стейси – уже без блузки, но еще в лифчике. Похоже, она была без сознания. Дуни лежал рядом, водя пальцами вверх-вниз по ее животу, сжимая груди и смеясь. Дикон задирал Стейси юбку, а Кайл то пропадал из кадра, то снова появлялся над спинкой дивана, салютуя красным пластиковым стаканчиком и скандируя:

«Фли-бус-тье-ры! Г-и-Н, детка-а-а-а!» Дуни уткнулся носом в ложбинку между грудей Стейси и принялся водить головой из стороны в сторону, рыча и причмокивая. Одна его рука скользнула ей в лифчик.

«Чувак! Она там пьяна или мертва?» Я узнала визгливый голос Рэнди, который доносился откуда‐то из камеры. Должно быть, он и снимал это видео на мобильный. В кадр с улюлюканьем влетел Грег. Он толкнул Рэнди, и камера затряслась, широким кругом мазнув по комнате. Я судорожно вздохнула. Там было столько людей. Я заметила обеих Трейси. Одна из них целовалась с Лероном, вторая со стеклянным взглядом сидела в кресле. Казалось, мыслями она была где угодно, только не здесь.