Не наше дело - [31]

Значит, мы с Михалычем остались вдвоем. Это вновь вселило в меня надежду на побег. Мне очень хотелось верить в то, что уж с одним-то мужиком я справлюсь.

Михалыч тем временем открыл люк в полу и обратился ко мне:

– Лезь туда.

У меня по коже пробежали мурашки. Лезть в этот подвал почему-то показалось мне самым страшным за сегодняшний день.

Но, понимая, что выбора нет, я осторожно поставила ногу на ступеньку.

Михалыч спускался за мной.

Когда мы оказались в этом погребе, где было еще более темно, чем в комнате, Михалыч подвел меня к стене и, отстегнув одну половину наручников, приковал меня к какой-то заржавевшей трубе, проходившей вдоль стены.

Левая рука осталась свободной, но радости мне это не прибавило.

– Сиди, – бросил Михалыч и стал подниматься по лестнице наверх.

Я услышала, как хлопнула наверху крышка люка, и меня поглотила абсолютная темнота. Ощущение было таким, будто захлопнули крышку гроба…

Я осталась совершенно одна в этой тьме. В погребе было сыро и очень холодно. Через пару минут меня начала бить дрожь.

Постаравшись успокоиться и сосредоточиться, я стала обдумывать план действий.

Время меня очень сильно поджимало, и по идее нельзя было терять ни минуты. Я осталась один на один с этим мрачным мужиком, и, вероятнее всего, в этом был мой шанс спастись. Уж его-то одного я вырубить сумею, нужно только придумать, как.

Сидеть было очень неудобно. Собственно, сесть по-нормальному и не получалось: наручники, прикованные достаточно высоко, тянули руку вверх и не давали возможности удобно сесть. Стоять же тоже было тяжело.

Я старалась не обращать внимания на эти издержки, полностью погрузившись в обдумывание планов побега. Наконец, прокрутив ситуацию и так и сяк, я поняла, что у меня есть только один выход.

Подождав немного, я глухо застонала, стараясь делать это как можно громче.

Никакой реакции на свои действия я не ощутила.

Собравшись с силами, я застонала громче. Потом просто перешла на жуткий вой.

Через некоторое время послышался металлический лязг – Михалыч отодвигал крышку люка.

В погреб проник тусклый луч света, и грубоватый голос Михалыча спросил:

– Чего ты там?

– Плохо мне, – выдавила я.

– Что еще?

– Живот… болит очень сильно… М-м-м… – застонала я.

– Твою мать! – выругался он, спускаясь.

Я скрючилась, согнулась пополам, схватившись свободной рукой за живот.

– Меня били… – проговорила я, когда он спустился. – Очень сильно ударили в живот, и теперь начались боли… просто чудовищные! О-о-о! – я закричала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Михалыч неуверенно приблизился ко мне вплотную. Именно этого момента я и ждала, готовя к нему все свои силы.

Когда Михалыч взял меня за руку, отводя ее в сторону, я ногой с силой двинула ему в пах, врезав одновременно ребром ладони по шее.

Издав гортанный звук, он повалился на пол рядом со мной. Я дотянулась до кармана его брюк и вытащила оттуда ключи.

Быстро расстегнув наручники, я приковала Михалыча к трубе, к которой еще минуту назад была прикована сама, и побежала к лестнице, на ходу растирая затекшую руку.

Выбравшись наверх, я с трудом подвинула крышку люка, лишая Михалыча возможности выбраться наружу.

Заметив на столе свою сумку, я схватила ее и бросилась к двери.

Выйдя из дома, я кинулась бежать по тропинке.

Вперед, вперед, как можно быстрее, пока никто не вернулся.

Ситуация осложнялась тем, что я не знала, где нахожусь. На бегу расстегнув сумочку, я с облегчением убедилась, что деньги мои на месте.

Их было немного, но вполне достаточно для того, чтобы остановить машину и добраться до города.

Выбравшись к дороге, я остановилась у обочины и подняла руку. Первая встретившаяся мне машина проехала мимо, вторая тоже. Наверное, все-таки мой не совсем презентабельный вид в данный момент не внушал доверия водителям.

Вытащив из сумочки зеркало, я посмотрелась в него. Да, выгляжу я, прямо сказать, неважнецки.

В кармане я нащупала носовой платок, который мне дал Валера. Он был все еще влажным, и я наскоро обтерла им лицо, после чего замазала багровый рубец тональным кремом. Расчесав волосы, я подкрасила губы и еще раз глянула в зеркало. Теперь я выглядела получше.

Через пару минут возле меня остановился старенький «Жигуленок» третьей модели, я села в него и назвала водителю адрес.

Пока мы ехали, я изо всех сил старалась не уснуть и не думать о той передряге, из которой мне, можно сказать, чудом удалось выбраться…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (ОЛЬГА)

В ожидании Полины я вся просто измучилась. Мне все время казалось, что сестра сделает что-нибудь не так, что-то напутает, что-то напортит…

Я не находила себе места, ходила из угла в угол, постоянно дергалась в сторону телефона. Никто не звонил.

Чтобы успокоиться немного, я полезла в Полинин сервант в надежде найти там что-нибудь из спиртного. Это было напрасно. Полина, трезвенница противная, не припасла ни одной бутылочки! Могла бы подсуетиться, зная, что сестра может в гости приехать.

Грустно побродив по комнате, я пошла в кухню. Там я полазила по полкам Полининого шкафчика в поисках какого-нибудь успокоительного. Сразу же на глаза мне попалась валерьянка.