Не моя война - [54]

Первым отреагировал Модаев. Вскочил на ноги.

— Это бунт! Немедленно в карцер!

— Остынь, сволочь, — ответил Виктор.

— Кто позволил им надевать форму старшего командного состава? Они пытались меня убить!

— Будет возможность — непременно ей воспользуемся, — я начинал закипать.

— Вели, почему они переодеты? — с тихой яростью в голосе спросил мулла.

— Сурет приказал. Скоро он будет здесь, сами и спросите.

— Садитесь, хватит говорить, — комбат махнул рукой.

Мы присели на свободные стулья, подальше от начальника штаба и новоявленного замполита.

— Скоро поедем на фронт, — начал комбат.

Лицо его ничего не выражало, казалось даже, что он никого не замечал, просто что-то бубнил себе под нос, разговаривая сам с собой, часто мешая русские и азербайджанские слова. Поэтому не всё было понятно, мы улавливали лишь смысл сказанного без нюансов.

— Сколько у нас людей? — спросил он у Серёги.

— Триста двадцать восемь, со всеми, включая и вас и этих двух неверных, — он кивнул в нашу сторону.

— Помолчи, у самого член-то укоротили? — Витька вновь встрял.

— А сколько в бегах? — комбат спрашивал, а сам смотрел куда-то в пространство, сквозь нас.

— Тридцать один человек.

— А оружие, боеприпасы и что ещё там?

— На каждого человека по автомату и боекомплект к нему — 4 магазина, 120 патронов, по две гранаты РГД-5. Также в каждой роте имеется запас. По одному цинку патронов на двух человек, по десять гранат Ф-1 и РГД-5 по пять. Также имеется по два РПГ в каждой роте, на каждый гранатомёт приходится по одному выстрелу. Это всё, что мы смогли достать, и то пришлось в Гянжу ехать. Приедет командарм, я буду докладывать.

— Докладывай, — сказал Нуриев, не меняя ни тона голоса, ни позы, взгляд его по-прежнему был устремлён в пространство. — А чему инструктора могут ещё научить людей?

— А что вы хотите?

— Ничему они не научат, они сами ничего не знают.

— Ну-ну, поговори ещё, сопля зелёная, — я осадил предателя. — Из гранатомёта можно поучить стрелять людей, только надо выстрелов побольше.

— Я уже научил их этому, — буркнул Модаев.

— Наслышаны уже. Молчи, убийца.

— Связь нужна. Потеряете людей из-за отсутствия связи.

— Слово Пророка им нужно, — не выдержал мулла. — Они уже все умеют прекрасно воевать. Только слово им и надо!

— Они в бою вместо того, чтобы воевать, будут призывать Аллаха, а тот будет направлять пули в тела противника. Так что ли? — я специально «заводил» муллу. Ничего, хрен старый придёт время, отыграюсь я на твоих костях, как ты радовался, когда нас палками лупили! Козёл очкастый!

— Ладно, завтра приедет Сурет, что он скажет делать, то и будем делать, — пробубнил комбат.

— Как завтра? — Модаев был удивлён.

— Завтра приедет. Всё скажет. Сказал, что везёт нам сюрприз. Ещё сказал, что будем дезертиров ловить, и своих и чужих.

— А какой сюрприз? Может звания привезёт? — Серёга возбудился.

— Ага, полковника он тебе привезёт. А может и генерала… — начал Виктор.

— Посмертно, — добавил я.

— Я посмотрю, что скажет командующий, когда узнает, что вы пытались меня убить. Он, может, и приказал вас переодеть в новую форму, чтобы расстрелять.

— А тебя из-за формы жаба душит, Серёга?

— Да пошли вы…

— И тебе того же и туда же. Всё, мы больше не нужны?

— Нет. Завтра Сурет приедет, всё скажет, — тупо повторил Нуриев.

Мы поняли, что его «развозит», и что он становится всё более пьяным.

— Ладно, прощевайте, а мы пошли.

В приёмной забрали оружие, проверили патроны, а то эти архаровцы всё тянут, что плохо лежит.

Потом бездельничали. Гуляли по городку. Охрана нас уже не сопровождала. Оружие психологически грело душу, хотя мы прекрасно понимали, что если захотят нас убить, то никакой пистолет не поможет отбиться. Сегодня точно никто не будет нас убивать. Завтра приезжает Гусейнов, для них он — царь и бог. А вот потом это может произойти.

Но скоро на фронт. Скоро на фронт! Там возможна свобода, а возможна и смерть. Как от армян, так и от азербайджанцев. Какой-нибудь фанат — хоть тот же Али-мясник — всадит в нас по полмагазина. Адресами мы с Виктором уже давно обменялись. Договорились, что если не дай бог с кем-то из нас что-то случится, то уцелевший свяжется с родными и сообщит что к чему. Но сегодня об этом думать не хотелось. Душа пела. Оружие оттягивало портупею, грело ногу. Светило солнце, впереди была надежда на свободу.

— 42 —

Ужин дружески настроенная охрана принесла нам в комнату, не забыли и бутылку коньяка. От совместной трапезы они отказались. Пока шло всё очень даже неплохо. В то же время всё это очень настораживало.

Часов в десять приехал Гусейнов. Мы сидели на скамейке и курили сигареты с фильтром, их где-то добыл и принёс нам Вели. Ну, прямо товарищ и брат.

— Слышал, слышал о ваших подвигах, — раздался сзади голос Гусейнова.

— О каких подвигах? — мы встали и обернулись.

— О том, как вы Модаева чуть не убили. И как вас потом пороли.

— Мог бы и спасти от избиения.

— Не думал, что вы способны на такое. Ну да ладно, теперь вас уже никто не посмеет пальцем тронуть.

— Такие ценные кадры?

— Ценные, — подтвердил Гусейнов. — Поэтому вас и переодели, и оружие дали. Людей многому научили, много хорошего о вас слышал. Поэтому и ценю. Ну, давайте присядем, поговорим. Скоро у вашего батальона отправка.