Не могу остановиться: Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - [17]

Однако в начале нового тысячелетия, когда группы экспертов работали над пятым изданием DSM (вышедшим в 2013 г.), некоторые психиатры стали оспаривать эту классификацию. Споры приняли несколько отвлеченный характер, но отправной точкой этого бунта ревизионистов стал резонный вопрос, действительно ли тревожность является определяющей при обсессивно-компульсивных расстройствах. Одна сторона считала тревожность причиной обсессивных мыслей и компульсивного поведения. Противоборствующая — симптомом обсессий, эмоциональным мостиком между навязчивыми мыслями и компульсиями: представление о том, что вокруг полно микробов, провоцирует тревожность, которая, в свою очередь, заставляет мозг любым способом пытаться нейтрализовать пугающую мысль, а именно выполнять компульсивные действия. Вторая сторона победила. Тревожность была признана не первопричиной ОКР, а промежуточным фактором, вытекающим из обсессии и порождающим компульсии. Вследствие этого обсессивно-компульсивные расстройства были выделены из категории «тревожные расстройства» в самостоятельную категорию.

Сомнения комиссии также вызывал тот факт, что тревожные расстройства и ОКР поддерживаются разными нейронными сетями. Большинство тревожных расстройств активизируют миндалевидное тело, где рождается чувство страха, и соответствующие нейронные пути. Напротив, при ОКР наблюдается повышенная активность в так называемой «сети тревоги» (я более подробно расскажу о ней в главе 11). Она включает лобные доли коры и полосатое тело — структуры, которые в здоровом мозге отвечают за ритуалы и обнаружение ошибок. Принципиально, что повышенная активность этой цепи не наблюдается ни при каком другом психическом нарушении. Благодаря этим данным новейших исследований психиатрическая ассоциация исключила ОКР из группы тревожных расстройств и классифицировала его как отдельное психическое заболевание.

При компульсиях чистоты и контроля содержание тревожных мыслей (Фред, возможно, коченеет за пачкой мороженого!) логическим образом порождает способ снижения тревоги (открыть дверцу морозильника). Но при других компульсивных действиях, особенно исполняемых для того, чтобы все было в порядке и близким не грозила смерть, эта логика отсутствует. Это странные ритуалы: например, прикосновение к предметам, или особый способ ходьбы, или компульсивные математические расчеты, необходимые, в чем вас убедил собственный мозг, для предотвращения катастрофы. Подобные «магические» компульсии часто остаются незаметными для окружающих. Мысли вызывают невыносимую тревогу, и только мысли способны с ней справиться. Об этом неврологическом реслинге мне рассказала Карли.

Мысленные компульсии

Карли написала мне, что будет единственной в обрезанных джинсах и футболке с роботом, поэтому мы легко найдем друг друга в толпе у входа в Брайант-парк, где условились встретиться в июльский пятничный вечер. Пока мы поднимались по лестнице к киоску с едой, я спросила: «Что Вы будете пить?» — заставив ее подумать: «Пятнадцать». Через несколько секунд она смогла попросить минеральную воду, я уточнила: «Негазированную или с газом?» — и ей пришлось подумать о числе двадцать три. Когда же я заметила, что мы наверняка сможем найти свободные места, она мысленно произнесла: «Тридцать шесть».

Все это количество букв в словах, с которыми я к ней обращалась.

Писательница и редактор Карли живет с диагнозом «обсессивно-компульсивное расстройство» с шестнадцати лет, но болезнь завладела ее разумом задолго до этого. По ее словам, в четвертом классе она начала считать слова в предложениях, которые ей адресовались, производя вычисления с автоматизмом пианиста, играющего с листа. Вскоре она перешла к подсчету букв. В припеве «I'll Be There for You» Джона Бон Джови, оказывается, девяносто три знака, включая апострофы. Незачем говорить, что в такого рода вещах есть свои правила.

Ее также тянуло составлять списки «всего»: всех штатов, всех кампусов Калифорнийского университета (Беркли, Ирвин и т.д.), всех публичных колледжей Огайо, всех серий телесериала (она может перечислить названия 117 серий «Семейки Брейди»), всех комнат общежития Массачусетского технологического института и всех его специализаций, каждая из которых имеет свой номер, — и Карли начала их мне перечислять (организация природоохранной деятельности — это один, машиностроение — два, материаловедение — три…). Забывая какой-то элемент, она чувствует такую тревогу из-за этой неполноты, что наводит справки. Что, если рядом нет компьютера и неоткуда получить информацию? Это ее парализует. «Однажды я не могла вспомнить седьмую из "Семи сестер"[10] и полчаса пролежала в постели, не в силах ничем заняться, пока меня не озарило. Колледж имени Вассара! — рассказывала Карли, пока мы шли, уворачиваясь от попрошаек, возникших из сумрака словно светляки. — Если я не буду об этом думать, моя кошка умрет».

Насколько она помнит, очевидного провоцирующего события не было. Ее мысленные компульсии выросли из убеждения, что на нее или на родных обрушится страшная беда, если она не будет считать слова, а затем буквы в произносимых предложениях или предметы в списке. «Это было нечто вроде неотвязного зуда в мозгу», — описывает она тревогу, достигавшую максимума, если не выполнять навязчивых действий. Из-за подсчета слов и букв в речи учителей изучать математику, историю и другие предметы было столь же трудно, что и плавать, одновременно играя на барабане. Карли окончила колледж благодаря писательскому дарованию и силе воли.