Не могу без тебя жить! - [5]

Остров Мардивино был одним из малоизвестных королевств в Средиземном море — налоговое убежище и дом для многих миллионеров всего мира. Эксклюзивный и изолированный и очень, очень красивый.

— Я не новичок в географии, — ответила девушка. — Разумеется, я слышала об этом месте.

Он властно сказал:

— Вы находились в запрещенных водах. Вы не должны были вторгаться в зону этой части острова!

Элла припомнила, как Марк и еще один мужчина хвастались своими познаниями в навигации, после чего они начали попойку, и с большим успехом. Она вспомнила, как испугалась, как стояла на палубе, казалось, много-много часов, и яркое солнце безжалостно обрушилось на нее… Девушка вздрогнула.

— Но мы заблудились! — запротестовала она.

Нико ей верил. За пределами северного гористого побережья Мардивино находились подводные скалы и рифы, бросить вызов которым мог бы только самый опытный моряк. Надо быть полным глупцом, чтобы пуститься в такое опасное плавание.

— Те люди, что были с тобой…

— А что с ними?

— Один из них, возможно, журналист? — небрежно спросил Нико.

— Журналист? — Элла нахмурилась. — Ну, я никого из них настолько хорошо не знаю, но никто не говорил, что работает журналистом. — Девушка встретилась с его жестким взглядом, полным подозрения. — А почему они должны быть журналистами?

— Без какой-либо причины, — быстро произнес он.

Однако Элла различила нотки облегчения в его голосе и пристально посмотрела на Нико. В его манере держаться было что-то аристократическое. В осанке ощущалась уверенность в себе, которая скорее была врожденной, чем приобретенной. И при этом он был одет в выцветшие джинсы и поношенную футболку…

Он привез ее в эту хижину, где вода из душа текла тоненькой струйкой, а мыло и шампунь принадлежали элитной французской фирме. И он называл ее cara, что по-итальянски значит «дорогая»…

— Ты итальянец?

Нико покачал головой.

— Испанец?

— Нет.

— Тогда, может быть, француз?

Он улыбнулся.

— Тоже нет.

— И, тем не менее, ты говоришь на всех этих языках?

Он пожал плечами. Как долго будет продолжаться эта игра в анонимность?

— Как видишь, говорю.

— А твой английский просто идеален.

— Я знаю, — насмешливо ответил Нико.

Но в этот раз ее не удержит от вопросов мягкий, соблазняющий голос. Элла наклонилась через стол, в ее глазах горел вызов.

— А кто ты такой, Нико?

Глава третья

Нико явно наслаждался происходящим. Это было похоже на игру, даже скорее на сказку, в которой принц переоделся в бродягу и никто его не узнал.

Для человека, чья жизнь состояла из темных и светлых сторон сказки, все это было новым и весьма занимательным. А если он ей расскажет… что тогда? Все уже будет не так как сейчас. Ее отношение к нему изменится. Элла больше не сможет разговаривать с ним так, как если бы он был просто мужчиной — обычным мужчиной.

Когда Нико был маленьким, разве не мечтал он стать «нормальным» — хотя бы на денек? Даже когда он учился в колледже в Америке, изо всех сил стараясь влиться в коллектив, люди знали о его титуле. Это было неизбежно — перед окончанием занятий появлялась охрана, чтобы все было так, как положено принцу.

Он откинулся на спинку деревянного стула.

— Ну, и как же человек сам определяет, кто он? — Этот вопрос он задал не только ей, но и себе. — Своей собственностью? Своими достижениями?

Элла поглядела на Нико с удивлением.

— Ты что, не способен дать прямой ответ на прямой вопрос?

В мире, в котором он жил, ему никогда не задавали прямых вопросов. Когда Нико говорил, все остальные слушали. Он принимал это как норму, но сейчас, ощущая непонятное беспокойство, он понял, что в ином мире все не совсем так.

— Я — Нико, — медленно произнес он. — Ты знаешь, как меня зовут. Мне двадцать восемь, и я родился на Мардивино. Я коренной житель этого королевства. — Он сверкнул глазами. — Теперь ты знаешь все.

— Все — и ничего, — с вызовом сказала Элла. — Чем ты занимаешься?

— Занимаюсь? — Его глаза сверкнули. Как он мог забыть, что в ее мире люди определяются по тому, чем они зарабатывают на жизнь? — О, ну, всем понемногу, — уклончиво ответил Нико. — Я работаю на очень богатого человека.

Это могло кое-что объяснить. Возможно, именно поэтому он казался таким уверенным. Возможно, подцепил манеры своего работодателя и теперь был его отражением, такое иногда случается. Это объясняет и наличие дорогого мыла в душевой, он мог пользоваться благосклонностью богача. Элла указала на скромную обстановку хижины.

— А здесь ты живешь?

Возникла пауза.

— Нет, я здесь не живу. Это просто местечко, которое принадлежит… моему нанимателю.

— И катер?

— Ты это помнишь? — спросил он.

Еда и душ творили чудеса, и какие-то фрагменты происходящего начали возвращаться. Элла вспомнила, как прижималась к твердому, сильному телу, помнила его успокаивающее тепло. Быструю езду по воде и капли воды, оседающие на ее разгоряченной жаром коже. Вроде того.

— И что насчет катера?

— Он твой?

Нико почувствовал разочарование. Неужели это имеет значение? Катер — последнее слово техники — был всего лишь игрушкой богатого человека. Ну, разумеется, такие вещи всегда важны. На тебя смотрят не по тому, кто ты, а по тому, чем ты владеешь. Если сорвать эту обертку, что останется?