Не люди - [7]

Опять смешки. Всмотревшись в рассказчика, Краг с удивлением отметил, что тот не так уж стар — волосы были не седыми, а выгоревшими на солнце, а то, что он принял за морщины — сетка шрамов, будто стягивающих кожу на щеках и подбородке. Выглядело так, словно об лицо сказителя разбили несколько бутылок из очень тонкого стекла. Вроде тех, что Шрам видел на каком-то из могильников в здании, когда-то бывшим университетом, а сейчас превратившимся в братскую могилу для сотен студиозов и преподавателей.

— Но больше всего я люблю рассказывать про стародавние, ещё довоенные времена. Поговаривают, тогда по земле ходили боги. Вернее, два бога. Когда-то их было три, но двое решили, что делить на двоих удобней, и грохнули своего братца, отрубили ему голову, сделали из черепа игрушку, а самого брата назвали Низвергнутым.

Эти два братца, Толстый и Красный, пусть их будут звать так, какое-то время поправили землей вместе, но потом каждому из них голову пришла мысль — на одного-то всё делится ещё лучше, потому что тогда и делить ничего не надо. Но силы у них были абсолютно равны, драться бесполезно — битва продлилась бы до скончания веков, но выявится ли победитель, не понятно. Да и не хочется драться. Вдруг всё же брат за последние годы стал сильнее в магическом искусстве или владении мечом?

И тогда решили братья обратиться к самым умным своим созданиям — людям. Вдруг им удастся выявить того, кто лучше? Ведь люди им поклоняются, приносят в храмы дары…

Кто-то крепко ухватил Крага за локоть. Могильщик положил свободную руку на рукоять косаря и повернулся. Но, увидев знакомую широкополую шляпу, невольно заулыбался. Велион тоже кривил бледные губы в слабой усмешке.

— Сбежал, выходит.

— Угу.

— Пошли отсюда.

— А что же история? Я хочу дослушать.

Велион ухмыльнулся шире, теперь он говорил так, чтобы никто, кроме Крага, его не слышал:

— Кронле сам её выдумал. Это его любимая сказка. Всё кончится тем, что боги будут иметь в задницу представителей каждой из собравшихся на представлении профессий, а кто из богов наиболее силён в этом деле, тот и победил. Обычно всё кончается дракой, но сам рассказчик сбегает первым, оставляя шанс выяснить отношения другим.

Вдвоём они принялись проталкиваться сквозь увеличившуюся с начала рассказа толпу.

— … подходят боги к каменщику и спрашивают: «Не рассудишь ли нас, добрый человек?». Пилигрим судил-судил, да не рассудил. Торговец судил-судил, да не рассудил. Спустил каменщик штаны и повернулся к богам спиной. Давайте, говорит, по очереди, а уж я определю, кому из богов надо мной быть…

Похохатывающие до этого вместе с остальной толпой каменщики заткнулись. Всё веселее становилось тем, кого рассказ не затронул, всё громче возмущались те, кого сказитель не обошёл вниманием.

— … что-то не пойму я, кто из вас в этом деле крепче. Но есть у меня ещё один способ…

— Над кем ржёшь, ублюдок? — взревел кто-то совсем рядом со Шрамом.

— Над тобой, конечно, кто бы ещё догадался…

Кто-то запустил в сказителя комок засохшей грязи, следом полетела тушка дохлого голубя, но Кронле и ухом не повёл, продолжая свой рассказ, хотя это становилось всё сложнее из-за шума.

Могильщики выбрались из толпы. Велион вёл Крага куда-то в сторону пригородов, уверенно минуя торговые ряды.

— Нужно найти трактир, в котором мы договорились встретиться с Кронле, — пояснил он. — Обычно он после такого любит надраться, но подальше от того места, где рассказывал легенды.

— Откуда ты его знаешь?

— А ты по его роже не понял? Он ещё легко отделался в тот раз.

Теперь Крага осенило. Такие шрамы можно заработать, если одно из распространённых проклятий — Горячее Пойло, как его называли могильщики — сработало прямо перед лицом. Правда, обычно кожа слезала с черепа вместе с мясом, а сам пострадавший к тому времени уже не дышал. Могильщику-сказителю действительно повезло.

— Мы встретились вчера, — продолжал Велион, — и решились на одну авантюру. Нас с тобой могут искать обиженные родственники погибших кузнецов, а Кронле ищут монахи Единого. За ересь, понятное дело. Потому мы решили скрыться из вида всерьёз и надолго. Как ты на такое смотришь?

— Я за! — быстро ответил Шрам. — И куда же вы решили идти?

— В Бергатт. Мне осточертело таскать мелочёвку из обычных могильников. Чтобы нормально зазимовать нужно или делать накопления, или сорвать куш. С накоплениями у меня в этом году совсем туго, а нормальный хабар можно найти только в легендарных местах — Бергатте, Импе, Сердце Озера, Хельштене. Отсюда ближе всего Бергатт, так почему бы не попытать удачу? И не говори, что это гиблое дело, я и так это знаю.

По спине Крага пробежал холодок, но он не стал ничего говорить против. В конце концов, жизнь могильщика — это одно сплошное гиблое дело.

* * *

На прошлой неделе их было трое, но Седой погиб, и они остались сами по себе. Краг чувствовал себя потерянным во время своего бегства. Сейчас у него вновь двое товарищей, один старый и один новый, взамен умершего. Но Кронле оказался полной противоположностью Седого, да и цели преследовал абсолютно другие.

Место, где они встретились с Кронле, тоже мало походило на их закуток, в котором Краг и Велион жили прошлые два месяца. Таверна делилась на два помещения, разделённых кучей занавесок. В левой половине стояли столы, здесь ели и пили одни посетители, а между ними сновали служанки и шлюхи. В правой на полу толстым слоем лежала солома, по ней стелили покрывала, на которых могли устраиваться целыми семьями, могли по одному, а иногда и делились свободным местом с незнакомцами. На покрывалах раскладывали еду и выпивку, по большей части принесённую с собой. Между этими постояльцами бегали дети и собаки, и лишь изредка — служанки. Никаких отдельных комнат, только кухню отделяла перегородка, да рядом можно было увидеть открытый люк подвала, откуда несли соления и холодную выпивку. Комнату можно было найти, если выйти во заднюю дверь и пересечь двор, где благодаря тёплой погоде под открытым небом готовилась часть еды, в двух шагах от очага рубили головы курам и разделывали свинью, а в большом чане мыли кружки и миски. Там же, на другом конце двора, пыхтела дымом и паром баня, в двух дюжинах шагов от бани стояла конюшня, где можно оставить или арендовать лошадь. Всё это было, но где-то там, куда ходят богатые купцы, купившие дорогих шлюх, или останавливаются бароны со своей свитой. Но в главном здании правилам бал чернь, здесь можно поесть сытной и дешёвой еды, выпить, и, если переборщил с выпивкой или негде переночевать, за мелкую монету перейти за занавеску в правую половину помещения.