Не любовью единой - [5]

Гай Силий был знатного рода, его отца, известного военачальника, казненного императором Тиберием двадцать четыре года назад как опасного конкурента, римляне еще помнили и любили. Гай Силий был очень богат, денег на подкуп преторианской гвардии императора Клавдия у него хватило бы. И наконец, Гай Силий был уже назначен на следующий год консулом, то есть формально он становился главой Римской империи.

Тут надо сказать, что, хотя Римской империей единолично правил император, видимость республики все еще сохранялась. Сейчас мы называем императорами Августа Ок-тавиана, Тиберия, Калигулу и Клавдия. Но римляне и - главное - сами властители Рима еще не рисковали называть себя императорами, хорошо помня, что произошло с Юлием Цезарем, когда он только заикнулся об этом. Они называли себя обтекаемо: либо цезарями (по фамилии Гая Юлия Цезаря), либо официальным термином "принцепс" (то есть "первый в сенате"). Формально же, по закону, который никто не отменял, правили Римом два консула, которые сменялись каждый год. Конечно, во времена Клавдия консулы уже всячески пресмыкались перед принцепсом, да и назначал их сенат по указаниям очередного цезаря. А иногда сам принцепс, ради разнообразия, повелевал назначить консулом на очередной год его самого, для смеха выбирая себе в напарники кого-нибудь из сенаторов.

Выходит, что не любовная связь жены Клавдия с красавцем Гаем Силием насмерть перепугала окружение императора, а то, что богач и будущий консул Гай Силий женился на римлянке, в чьих жилах текла кровь Юлиев, а значит, как в это искренне верил любой римлянин тех времен, кровь Венеры-Прародительницы.

Вот, оказывается, в чем состояла истинная вина Мессалины - в ее новом замужестве. Самой распутной женщиной в истории Рима Валерия Мессалина стала не за измену мужу, а за то, что перестала изменять ему с любовником, выйдя за любовника замуж. То есть поступила, как порядочная женщина, не желающая быть развратницей.

* * *

Что же касается настоящего разврата за спиной мужа, то в этом Мессалине, по свидетельствам тех же римских историков, явно не по силам тягаться с другими первыми леди Рима.

Например, жена Юлия Цезаря, дочь Помпея и внучка Суллы, веселилась вовсю со знатным римским юношей Публием Клодием, пока в 62 году до н.э. ее любовника не застукали у нее дома в женском платье, причем во время священного праздника. Скандал разразился знатный!

Сенат затеял дело об оскорблении святынь. Но Юлий Цезарь сказал сенаторам исторические слова: "Жена Цезаря должна быть выше подозрений" - и тут же по-тихому развелся с распутницей. А когда озадаченные сенаторы поинтересовались у него, зачем же он развелся, если его жена невиновна, Юлий Цезарь ехидно ответил им: "Потому и развелся, что жена Цезаря должна быть выше подозрений". А ее любовник Клодий не только отделался легким испугом, но и стал близким другом и весьма полезным сторонником Юлия Цезаря.

Спустя век, уже во времена Мессалины, римский поэт Сенека писал другу: "Ты ошибаешься, Луцилий, если думаешь, будто только наш век повинен в таких пороках, как страсть к роскоши, пренебрежение добрыми нравами и все прочее, в чем каждый упрекает свое столетие. Это свойство людей, а не времен: ни один век от вины не свободен. Некоторые думают, будто деньги были заплачены в том суде, где Клодий обвинялся в тайном блуде с женой Цезаря и осквернении таинств жертвоприношения. Верно, судьи получили деньги, но вдобавок (и это куда позорнее денежной сделки!) - возможность поблудить на закуску с замужними женщинами и подростками из знатных семей. В самом преступлении было меньше греха, чем в его оправдании".

Следом за Юлием Цезарем Римом правил Август Октавиан. И тоже развелся со своей женой Скрибонией, "устав от ее дурного нрава". Свою родную дочь и внучку - их обеих звали Юлиями - Август был вынужден сослать, потому что они были "запятнаны всеми пороками".

Старшая Юлия, дочь Августа, была женой Тиберия, правившего Римом после Августа. Тиберий был вынужден сбежать из Рима в добровольную ссылку на остров Родос на целых восемь лет, чтобы не находиться рядом со своей женой, такую репутацию она имела в Риме. Будущего императора Тиберия страшило не то, что над ним как рогоносцем смеется весь Рим - и черт с ней, с женой, на которую никакого удержу нет! Честолюбивый Тиберий смотрел далеко вперед. Он понимал, что с репутацией рогоносца он не мог рассчитывать стать императором после Августа. Лучше убежать и спрятаться в какой-нибудь дыре, чтобы люди сначала посочувствовали ему, а потом и вовсе забыли о его позоре. Так оно и вышло. Светоний пишет: "В расцвете лет и сил он неожиданно решил отойти от дел и удалиться как можно дальше. Быть может, его толкнуло на это отвращение к жене, которую он не мог ни обвинить, ни отвергнуть, но не мог больше терпеть; быть может - желание не возбуждать неприязни в Риме своей неотлучностью и удалением укрепить, а то и увеличить свое влияние к тому времени, когда государству могли бы понадобиться его услуги".

Что касается целомудрия жен следующего после Тиберия римского императора Калигулы, то тут и сказать что-либо язык не поворачивается: это были либо его родные сестры (по очереди), либо вообще мужчины, и жили они все вместе в императорском дворце Палатине, превращенном в роскошный лупанарий.