[не]лишняя дружба - [13]

Вот уже мы у Анюты дома. На том самом диванчике на кухне. Целуемся. Одежда стремительно тает. Вскоре мой механик предстает в трусиках и лифчике. Я, наверное, тоже не сильно одет, не помню...

5 июня 2007 года, 1 час 30 минут, Санкт-Петербург, одна из набережных Невы

Спокойно и неторопливо еду домой. Громко играет музыка — включил сборник любимой музыки — вперемешку Nightwish, In Extremo, Rammstein, Lacrimosa. Услужливая аудиосистема в режиме шаффл подсовывает исключительно бодрые композиции. Nightquest, Ich Bin Der Brennende Komet, Totus Floreo...

Точка невозврата пройдена. Три раза. И мне хорошо. Кошки перестали скрести сердце, с души свалилась гора камней. Будь что будет, даже если у нас с Анютой ничего не получится, я не буду ни о чем жалеть. И да, я еду собирать вещи. Днем загружу все свое в машину, а вечером отдам Юле свои ключи от квартиры. В машину все поместится легко — ноутбук, рабочая станция и пара мониторов. Ну и шмотки конечно — два-три чемодана, не больше. Гаджеты и железяки и так лежат в паре больших коробок, их только положить в багажник. Основная часть моего железа живет в офисе. Все. Будь что будет!

5 июня 2007 года, 14 часов 00 минут, Санкт-Петербург, промзона на Октябрьской набережной, офис компании 'Stable Software'

Все как и планировал. Багажник занят моим барахлом, часть лежит и на задних сиденьях. Виссарионыч притащил ключи от конторской квартиры. Уеду пораньше, отвезу вещи на новое место. Как минимум на год-два, я думаю, это хата станет моим домой. Надеюсь, за это время заработаю на свою собственную. А может, осуществлю мечту и куплю свой дом в ближайшем пригороде. Время покажет.

Виссарионыч горячо поздравил меня и предложил устроить пьянку на новом месте сегодня же. А почему бы и нет? Выпивка с него, угощения с меня.

5 июня 2007 года, 16 часов 15 минут, Санкт-Петербург, промзона на Октябрьской набережной, офис компании 'Stable Software'

Вещи уже закинуты в Уткину Заводь. Давно я не был в той квартирке. Придется привыкать — комнаты небольшие, потолки низкие. Но чертовски уютно. Когда мы ее покупали, подружкой моего партнера была дизайнерша. Она обставила хату недорого, но со вкусом. А главное, предусмотрела все, что нужно для удобного размещения техники.

Заходил Василий Михайлович. Принес результаты мини-расследования. Окончательные. Узнать удалось не так уж много. Действительно, письма оказались подлинными. Связываться с родственниками остальных 'потерпевших' смысла нету. Он советует забить — ничего не докажем. И Игоря уже точно не найдем.

Хорошее настроение улетучилось, словно его и не было. Злость пробирает.

Остаток рабочего дня провожу в разогретом июньском солнцем чреве самолета. Просто сижу в пассажирском салоне. Заходил Виссарион. Он тоже уже в курсе. Выпивку не отменяем.

5 июня 2007 года, 20 часов 00 минут, Санкт-Петербург, один из домов на набережной Карповки

Джуля только что вошла. Переоделась в домашнее. Поинтересовалась, где вчера так долго шлялся — я ведь когда приехал, она уже спала. Пыталась устроить скандал — не вышло. Садимся пить чай.

— Джульетта. Я должен тебе кое-что сказать.

— Что? Ты проиграл квартиру в карты?

— Ты знаешь, я не умею играть.

— Потому и проиграл.

— Давай серьезно. Я делаю то, что должен был сделать уже давно.

— Побриться?

— Тьфу на тебя. Я ухожу. Квартира и все, что в ней — твое. Я забираю только свое железо и личные вещи. Ну и свои две машины конечно.

— Это мы еще посмотрим. Твой болотоход мне конечно не нужен. А вот 'Дискавери' останется мне.

— Забудь. Если не хочешь по-хорошему — будет через суд. Тогда получишь половину квартиры.

— Ты еще свою шарашку забыл, твоя доля в ней хорошо стоит.

— Красавица, эта доля мне принадлежала и до брака с тобой. Так что нет.

— Скотина.

— Я и так поступаю по-честному. Мне найдется, где жить. А квартира — наше самое большое имущество. Она, наверное, уже миллионов пятнадцать стоит. Так что машина тебе остается только твоя.

— Ладно. И куда ты пойдешь? Будешь в своем гнилом самолете жить? Или ты уже шлюху себе нашел?

— Я тебе не давал повода так говорить. И теперь это уже не твое дело.

Вот теперь ее пробрало на истерику.

— Вот и проваливай! К черту! Или к его бабушке! А, я поняла, неспроста тут эти жиды выплыли, Михельсоны твои долбанные. Ты, наверное, к этой рыжей ведьме собрался, да? Или ты теперь педераст? Вовочка Михельсон же такой милый. У него такая мужественная борода! Козел! А я ведь тебя люблю и всегда любила. А ты, гад, недостоин меня! Мне папа всегда говорил! Вали!

Запускает чашку, та летит прямо в гостиную и попадает в плазму, на которой раньше я гонял симулятор.

— Урод. Напоследок телек ты мне купишь, понял! Я его из-за тебя разбила. И это была моя любимая чашка.

Ее окончательно пробивает. Она поняла, что происходит. Теперь она бросается ко мне, прижимается к груди. Плачет и причитает. Глажу ее по голове и успокаиваю.

— А теперь давай поговорим спокойно.

— Не уходи. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты хочешь.

— Юленька, пойми, ты не сможешь. Тогда, семь лет назад мы уже попробовали. Не надо. Мы и так уже отдалились друг от друга. Давай лучше расстанемся не со злостью в сердце. Давай запомним те хорошее, что у нас было, ведь было его немало.