Не кормите обезьяну! - [10]
Мы рассмотрели три ложных убеждения, которые свойственны «мышлению обезьяны»: потребность быть уверенными и совершенными, повышенная ответственность за других и их поступки. Только при соблюдении этих условий мы можем быть довольными и расслабленными. Если вам свойственна любая из этих установок, вы переоцениваете угрозы и недооцениваете вашу способность разбираться с проблемами. И каждая из них провоцирует ощущение невидимой опасности, с которой жизненно необходимо справиться.
Если вы постоянно страдаете от беспокойства, то найдете хотя бы одно из этих утверждений в собственном мышлении. Также у вас может быть сочетание необходимости в уверенности и перфекционизма или, как у меня, всех трех вариантов.
Поскольку эта разрушительная ментальная конструкция всегда активируется, когда мы беспокоимся, возникает вроде бы очевидное предположение, что здесь и кроется причина всех наших тревог. Большая часть терапии и самопомощи основана на мнении, что изменение мышления все кардинально изменит. Однако, как вам скажет любой ученый, существует большая разница между причиной и следствием.
Мне кажется, что связь между мышлением обезьяны и нашим беспокойством напоминает головоломку «курица или яйцо?» В следующей главе мы увидим, как проявляется стресс при вышеописанных установках. Но мы не будем размышлять о том, что появилось раньше – сознание обезьяны или беспокойство. Нас интересует то, что поддерживает и питает эти негативные явления. Даю вам подсказку: все, что вы делаете, чтобы контролировать свое беспокойство, лишь подкармливает обезьяну!
Вывод главы 2
Когда мы охвачены страхом, наше мышление возвращается к животной модели поведения, свойственной обезьянам. И оно предполагает, что для достижения безопасности мы должны быть уверены во всех результатах наших действий, а сами должны быть совершенными и нести ответственность за чувства и действия других людей.
Глава 3. Кормление обезьяны
Помните, в первой главе, рассказывая о нашей реакции на беспокойство, я упомянула о том, как мы инстинктивно совершаем «прыжок в сторону»? На мой взгляд, это довольно точное определение для ситуаций, когда мы действуем импульсивно и нет необходимости думать о последствиях. Не важно, спасаемся ли мы от мчащегося навстречу грузовика или откладываем принятие важного решения, бежим ли к врачу для обследования пятна на руке или звоним сыну, чтобы убедиться, что он трезв, – все это мы делаем для поддержания собственной безопасности (или наших близких) в настоящий момент. А продуманные действия, за которыми мы прячемся от негативных эмоций, я называю «стратегиями безопасности».
Когда вместо того, чтобы сесть и писать книгу, я начинаю проводить какие-то исследования, делаю маникюр или убираю за собакой, я следую своей стратегии безопасности. Такая модель поведения защищает меня от мнимой угрозы потери социального статуса и изгнания из моего общества. Хотя, конечно, в момент совершения данных действий я об этом не думаю. Сложно быть осознанным, когда ум похищен обезьяной. Да что там! Это просто невозможно. Мы бессознательно используем стратегии безопасности в ответ на беспокойство – обезьяний ум призывает нас действовать: «Что-то не так! Сделай что-нибудь!» И когда мы это «что-нибудь» делаем, наша внутренняя обезьяна вознаграждает нас: она убирает палец с кнопки тревоги, и мы чувствуем облегчение. Тогда я закрываю ноутбук и встаю из-за стола, то сразу же чувствую себя лучше. Живот расслабляется, сердечный ритм нормализуется. Я больше ни о чем не беспокоюсь, хотя, как говорится, «воз и ныне там». После небольшой паузы я снова сяду за компьютер и начну писать, и у меня все получится, правда же?
Отнюдь! Обезьяний ум в поисках угрозы наблюдал не только за моими мыслями, но и за моим поведением. Закрыв ноутбук, я отправила сообщение своей внутренней обезьяне: «Написание книги опасно для моей жизни!» Этим я подтвердила наличие угрозы, согласившись со своей обезьяной, что мне следует избегать писательской деятельности. Обезьяний ум любит подтверждения, что приводит к неверной оценке риска, обычно несуществущего в реальности (об этом я говорила во второй главе). Подтвердив наличие угрозы, я покормила свою внутреннюю обезьяну.
Несложно догадаться, что сделала моя обезьяна в то утро, когда я снова села писать. На меня накатила волна тревожных мыслей и эмоций. Моя стратегия безопасности «подпитывала» цикл беспокойства. Каждый раз, когда я кормила свою обезьяну, с каждым повторением цикла в обмен на временное успокоение я усиливала свое беспокойство в будущем.
Когда нам приходится спасаться от мчащегося на нас грузовика, гремучих змей или медведей, цикл беспокойства, конечно, стоит «подпитывать». Но в большинстве ситуаций, происходящих ежедневно, такое поведение сомнительно. Есть ли реальная угроза в том, что, написав паршивую книгу, я потеряю статус профессионала в глазах своего сообщества, семьи и друзей?
Возможно. Но при оценке этой угрозы у моей внутренней обезьяны возникают проблемы. Расчетом вероятности и оценкой риска занимаются другие отделы головного мозга. Обезьяна не обучена математике. Она умеет только предполагать и всегда выбирает безопасность. А с чего бы это ей менять свои предпочтения, если мое поведение их подтверждает?
