Не климат выбирали, а судьбу(с)... - [69]

Горестно вздохнула — когда это она в квартире у родителей чувствовала себя по-домашнему уютно…наверное, только в детстве.

Убрав постель и умывшись, тут же села за орган, включила и нежно прошлась пальцами по чёрно-белым клавишам.

Когда-то в детстве мама очень хотела, чтобы Вера занималась на пианино, но она этому всячески противилась, а теперь жалела, ведь могла бы сегодня спокойно аранжировать песни Олега, да, и свои стихи попробовать положить на музыку и даже спеть.

Вдруг вспомнила зарождающиеся перед тем, как она уснула, строки, найдя чистый лист бумаги, быстро застрочила:

  Пусть банально, избито и пошло

  с грустью вновь заблудилась я в чаще,

  не хочу гнить в печальном я прошлом,

  а желаю парить в настоящем.

  Я желаю быстрее отмыться

  от испачкавшей душу заразы,

  воспарить в небо вольною птицей,

  с дикой болью, и может не сразу.

  Обрести снова крепкие крылья,

  что б несли меня к выбранной цели,

  чтоб от скверны, налипшей отмыли,

  что б от встречного ветра запели.

  А пока, как нарыв день вчерашний,

  заставляет страдать мою душу,

  но сегодня не так уже страшно,

  перед ним я сегодня не трушу.

  Нет истории в жизни банальней,

  чем потеря любви у любимых,

  взяла паузу, аккорд не финальный,

  перестроиться необходимо.

На обеденном столе в коридоре лежали две кассеты и диск с песнями Олега Фрейдмана, а также записка от Люды:

«Верунечка, доброе утро!

Я тебе намазала булочку с маслом, а сверху сыр положила, завтракай на здоровье.

Кассеты и диск это для тебя приготовил Олег, он свято верит, что ты по-прежнему любишь его песни.

Девочка наша, не пропадай, держи в курсе своей жизни, мы за тебя молим судьбу, ты достойна лучшей доли.

Звони, приезжай, мы всегда будем тебе рады.

С любовью, твои Олег и Люда.»

От прочитанной записки у Веры защипало в глазах — как это было во вчерашней песне Олега:

 … а в лабиринтах памяти добро льёт тёплый свет…

Точней и не скажешь — никогда она не забудет то, что вчера для неё сделали эти по — сути, чужие люди.

Вера не спеша, позавтракала под песни Олега и, настроенная на решительные действия, покинула гостеприимный дом.

Её путь лежал прямой наводкой в Хайфу, такое решение она приняла, усевшись за руль автомобиля.

Нечего пороть горячку, пока не устроится не будет заезжать за сыном к Гиле с Абрамом.

Ещё до полудня Вера сняла на год, симпатичную двухкомнатную квартиру в старом доме, вписанном в горный пейзаж, с открытой не большой террасой вместо балкона.

Маклер заверил девушку, что другое подобное жильё, возможно, обошлось бы ей на пятьдесят долларов дешевле, но оно на порядок уступало бы этой квартире в уюте и благоустройстве.

Девушка знала, что в Хайфе живут два брата Галя с семьями, но Вера не хотела их вмешивать в развитие событий и просить о какой-либо помощи.

Время до начала занятий у неё ещё предостаточно, но уже с завтрашнего дня она может перебираться на свою временную квартиру.

Вот, в ближайшие часы переведёт на себя все коммунальные услуги — подключит воду, электричество и газ, а после этого, можно уже начинать новую самостоятельную жизнь, без мужа.

Мобильный телефон её разрывался от звонков, но она дала себе слово, что пока не устроится с жильём, никому не ответит.

Многочисленные звонки были от мамы, Любы, Гили и один от Галя.

Не один из пропущенных абонентов не вселял в неё оптимизма и желания ответить, но и не отвечать было нельзя, даже Галю.

— Веруш….

Ой, прости, Вера, я долго вчера и сегодня размышлял о нашем неприятном разговоре и о твоём решении разорвать наш брак.

Девушка молчала.

— Так, вот, я, безусловно, виноват перед тобой, но не настолько, чтобы из-за этого моего не благовидного поступка, нам кардинально с тобой поменять жизнь.

Мы можем, пока всё у нас не утрясётся, спокойно жить в одной квартире, но в разных комнатах, ведь места вполне для всех хватает.

Мы будем вместе воспитывать нашего сына, а, если ты ещё согласишься, вести со мной одно хозяйство, то я с радостью приму твои услуги, ведь мы с тобой так мало бываем вместе в своём гнёздышке.

И на это Вера ничего не ответила.

Галь откашлялся.

— Ты меня слушаешь?

— Да.

Галь от её молчания, почувствовал себя увереннее:

— Заверяю, у тебя нет никакой надобности подавать на алименты — я обязуюсь выплачивать каждый месяц три тысячи шекелей, хочешь наличными, а хочешь, могу выписать чеки на год вперёд, а если будем жить в нашей квартире, то и в этом надобность отпадёт, согласна?

Ну, почему ты молчишь, скажи, наконец, что-нибудь?

— Скажу — в первую очередь, я не буду с тобой выяснять степень твоей вины, потому что моё решение уйти от тебя окончательное.

Мы не будем жить с тобой под одной крышей, это даже не обсуждается.

Мне кажется, что ты проявил благородство и назначил на Гевера вполне достойные алименты, любой вид оплаты меня устроит, я тебе пока доверяю полностью, но, чтобы с тобой не встречаться, будешь переводить деньги на мой счёт, номер сообщу позже.

Довожу также до твоего сведенья, что сама на развод я пока подавать не буду, потому что у меня нет на это лишних средств.

Понадобится тебе… я не буду против и подпишу все для этого необходимые бумаги.

Порядок на нашем общем счету я ещё не навела, не было свободного времени, потому что я нахожусь сейчас в Хайфе, где сняла для нас с сыном подходящую съёмную квартиру.