Не климат выбирали, а судьбу(с)... - [13]

— Так я тебе и поверила, станем тереться целыми днями друг о друга и может быть когда-нибудь я тобой отзавтракаю.

Молодые люди залились смехом.

— Нет, моя красавица, после празднования Рош-а-шана, мы уезжаем с тобой на десять дней в гостиницу на Мёртвое море.

К этому времени я уже освоюсь с новой коляской и машиной.

— О, тут ты у меня держись, употребляй пока побольше витаминов.

— Веруш, с тобой никакие витамины мне не нужны, я только вспоминаю о твоём восхитительном теле, о твоей бархатной коже, пушистых волосах и уже изнемогаю от желания.

— Гальчик, только не растрачивай понапрасну свою мужскую силу, мне она вся нужна без остаточка.

Так, смеясь и подтрунивая, друг над другом они, уже по домашнему телефону, как всегда проговорили далеко за полночь.

Растревоженная разговором на интимные темы с любимым, предчувствуя очень скорую их совместную жизнь, сердце девушки сладко замирало, пульс убыстрял толчки и сон никак не хотел забрать её в свой умиротворяющий плен.

Вера по старой выработанной привычке, уселась с ногами в кресло и раскрыла свою изрядно потёртую тетрадь, где оставалось ещё несколько чистых листочков.

Буквально через секунды по ним побежали тонкой струйкой слова:

  Ах, здравствуй моя грусть! Прекрасные моменты:

  Слиянье мыслей, чувств, немножко мастерства…

  Из-под пера плывут сюжеты и фрагменты.

  В них кружится любовь, одетая в слова:

  Колышет зелень трав весенним дуновеньем.

  Наносит на цветы луч солнца макияж.

  В осенний натюрморт ложится светотенью,

  А свадебный наряд зиме придаст пейзаж. —

  Отыщет образ свой в безвременном пространстве,

  Тихонько постучит вдруг в запертую дверь,

  И в поцелуй вольёт всех мыслей окаянство —

  Не хочется, отринь. Захочется, поверь.

  В твою шальную жизнь вплету себя фрагментом

  И обмакну перо в лазурный небосвод.

  По строчкам заскользит стих поступью балетной,

  Мелодия любви по струнам поплывёт…

Глава 6

Последняя неделя дополнительных занятий в университете перед большими осенними каникулами Вере показалась не выносимо долгой.

Накопилась общая за год моральная и физическая усталость от напряжённой изматывающей учёбы, а, кроме того, хотелось, как можно быстрей попасть в объятия к любимому парню.

На протяжении почти трёх лет она спокойно обходилась без секса, даже не помышляя о нём, живя, всеми думами, только о благополучном разрешении реабилитации Галя. Любимый парень с первого их полового контакта пробудил в ней страстную натуру, но её тело только откликалось на прикосновения Галя и только от мыслей о нём, внутри разгорался жар непреодолимого желания.

Теперь, после того, как её тело, наконец, пробудилось от долгой вынужденной спячки, и, когда обезумевшие гормоны от одних только мыслей отзывались кипящими гейзерами, после которых нужно было обязательно менять трусики, а иногда принимать таблетку от головной боли, Вере не хотелось больше находиться с Галем даже в короткой разлуке.

Распрощавшись сердечно с преподавателем и со студентами, вместе с ней продлившими себе учебный год почти на месяц, ради интересного научного проекта под руководством профессора Зива Таля, девушка всё же не помчалась к любимому, а по взаимной договоренности с Галем, направила машину в диаметрально противоположную сторону — она поехала на юг, повидаться с родителями, с которыми не встречалась уже два месяца.

Не прошло и получаса, как «Тойота» Веры уже въезжала в Ашдод и скоро она мягко припарковалась рядом с папиной «Субару».

Как ни странно, но родители на сей раз прислушались к младшей дочери и осмелились на покупку квартиры в Ашдоде.

Они жили вдвоём в трёшке, девятиэтажного дома в новом районе на привычном по Минску пятом этаже.

Их старшая дочь Люба быстро смекнула, что родителей не отговорить от покупки квартиры, перехватила у Веры инициативу и приняла живое участие в выборе родителями жилья и в оформлении ими машканты (ипотеки).

Веру порыв Любы нисколько не обескуражил, а в точности наоборот, весьма обрадовал, ведь у неё в связи с навалившимся на неё тяжёлым бременем из-за произошедшего с Наташей и судьбоносной операцией Галя, совершенно тогда не было свободного времени.

Благодаря настойчивости и влияния младшей дочери, её родители не долго пребывали в ностальгических чувствах, а нашли себе подходящую работу и вырвались из-под пресса вцепившейся в них мёртвой хваткой Любы, имевшей на счёт них свой коварный план с меркантильными запросами.

Из денег за проданную квартиру в Минске, рассчитывавшей на них старшей дочери, досталась только малая толика, большую часть родители вложили в своё новое жильё и вышли на совсем не страшную ссуду, которую легко покрывали своими заработками.

Вера поднялась на лифте на пятый этаж и постучала в дверь.

Перед ней в узком проёме появилась мама.

— Чего стучишь, как датик (религиозный), пришедший за подаянием?

Я чуть тебя не обложила парочкой ласковых.

Ты не представляешь, как они мне уже надоели, то больным детям подай, то слепым, то кривым, то чёрт знает кому.

Твой папочка, если открывает им дверь, то начинает мямлить извинения, а то и сунет пять-десять шекелей этим прохвостам, поэтому я сама стараюсь реагировать на стук и звонки…