Не изменяя присяге - [10]

Мичман Садовинский, обладая внутренней твердостью характера, высокой требовательностью, как к себе, так и к подчиненным ему матросам, постепенно смог выстроить с командой ровные, не беспокоящие лишней нервотрепкой отношения, но вместе с тем без малейшей тени панибратства.

Бруно Садовинский, в свои двадцать два года, уже имел серьезный практический опыт работы с подчиненными и управления ими. Он никогда не боялся подчиненных и всегда был к ним требователен. И в Сумском кадетском корпусе, когда исполнял вице-унтер-офицерские обязанности в своем взводе, и в Морском корпусе, когда был старшим унтер-офицером в своей 3-й роте, и будучи офицером-воспитателем Морского корпуса. Он знал старинную флотскую истину: боязнь подчиненных — это такая болезнь, которую лечат только отстранением от службы.

Такой болезнью он не болел.

В Российском государственном архиве Военно-морского флота я получил документ, который никогда и не надеялся увидеть. С волнением я перелистывал аттестационную тетрадь кадета Бруно-Станислава Садовинского, заведенную отделенным офицером-воспитателем Сумского кадетского корпуса штабс-капитаном Д. Н. Пограничным в 1907 году.

Дмитрий Николаевич Пограничный — человек высокой культуры, тонкий психолог и прекрасный педагог-воспитатель — был для мальчишек-кадет тем человеком, который воспитал в них на всю жизнь чувства собственного достоинства, ответственности, требовательности к себе и другим, чувство гордости воинской службой и любовь к Родине.

Год за годом он прослеживал взросление и мужание своих воспитанников. Его ежегодные характеристики, данные воспитанникам, полны заботы, внимания, участия и понимания юношеской психологии. Вот какая характеристика дана Д. Н. Пограничным 1 марта 1912 года кадету Бруно Садовинскому:

«Правдив и честен. Характера живого. Дурному влиянию не поддается. Прилежен и усидчив. Несмотря на средние способности, успешно проходит курс обучения. Дисциплинирован и педантично сам исполнительный, требует исполнительности от кадет своего взвода.

Очень самолюбив и честолюбив. Чистоплотен, опрятен и аккуратен. Со старшими учтив и приветлив. С товарищами живет дружно, имеет на них влияние. С прислугой вежлив.

Внешним требованиям благовоспитанности вполне удовлетворяет.

За отличное поведение, твердость характера и исполнительность произведен в вице-унтер-офицеры и назначен взводным унтер-офицером 4-го взвода строевой роты.

1-го марта 1912 года. Отделенный Офицер-Воспитатель Подполковник Пограничный.

Директор Корпуса Генерал-Лейтенант Саранчов».

(РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 2. Д. 1845)

Отмеченные Д. Н. Пограничным черты характера Бруно Садовинского получили дальнейшее развитие и укрепление в Морском корпусе. Они были замечены педагогами Корпуса, и именно поэтому фамилия Садовинского попала в список мичманов, оставленных командованием в Корпусе в качестве офицеров-воспитателей.

Мичман Садовинский нес самостоятельные вахты на ходу, осваивал все то множество новых, дополнительных обязанностей, которые и формируют из вчерашнего гардемарина корабельного офицера миноносника.

Вечерами, в кают-компании «Разящего» за крепчайшим чаем, именуемым на флоте «адвокатом», разгорались разговоры о войне, живо обсуждались события, случившиеся на Минной дивизии, — боевые выходы, происшествия с кораблями дивизии, предстоящие продвижения по службе. В кают-компании «Разящего» политики старались не касаться, о барышнях — пожалуйста.

Обсуждались слухи о предстоящем скором уходе с миноносца командира — капитана 2-го ранга Н. А. Костенского. На повышение. Николай Алексеевич, за боевые действия в кампании прошлого, 1915 года, 6 декабря, Высочайшим приказом по Морскому ведомству был произведен из старших лейтенантов в капитаны 2-го ранга. Одни пророчили ему должность флагманского специалиста в Минной дивизии Балтийского моря, другие — должность на крейсере «Россия».

Мичман Садовинский, расположившись на диване, в углу кают-компании, напротив инженер-механика лейтенанта Неймана, и пользуясь его хорошим расположением духа, расспрашивал Владимира Ивановича о походах «Разящего» в кампании 1915 года. Ему интересно было знать недавнюю историю корабля, на котором он служил, из первых уст.

Эсминец качнуло на волне, разведенной близко прошедшим судном, Нейман придержал ерзнувший по столу стакан с чаем и продолжал:

— Вы, Бруно, спрашиваете, как случилось, что мы оказались в ремонте на заводе «Сандвик» почти на пять месяцев? Слушайте. В конце октября прошлого года, мы вышли из Куйвасто с приказанием отконвоировать буксир «Диана», шедший с провизией на остров Руно. Погода была чертовски плохой! Снежные заряды чередовались с порывами резкого юго-западного ветра, временами переходящего в настоящий шторм. Осенние шторма на Балтике, как вам известно, бывают очень жестокими.

«Диана» вышла в море на несколько часов ранее нас, и мы шли, не снижая скорости, чтобы нагнать ее. Волна была настолько велика, что миноносец сильно зарывался носом, и бак заливало водой. Верхняя вахта была мокрой с головы до ног. Во время очередного удара волны у меня в машине произошла поломка, приведшая к потере хода. Пришлось стать на якорь.