Не измени себе - [31]
— Надо на что-то решаться, Виктор Семенович.
— А разве я против? Тоже вот размышляю.
Но на размышления оставалось все меньше времени — Женя выздоравливала. И Борис решился действовать самостоятельно. Увидев однажды в больничном саду Екатерину Михайловну, он подошел к ней и откровенно рассказал все, что знал о Жене. К этой женщине он испытывал доверие. Остра на язык, грубовата, но доброты ей не занимать. Во всяком случае, так думалось Борису.
Екатерина Михайловна взволновалась, узнав историю Жени.
— А мы-то гадали: откуда такая жар-птица? А оно вон что… И что ж теперь?
Борис пожал плечами.
Екатерина Михайловна задумалась. Сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли.
— И все-таки к людям ей надо, к нам на фабрику, к примеру. Иначе пропадет девка, — наконец сказала она.
Договорились так: если врач разрешит, она, Екатерина Михайловна, «напустит» на Женьку своих девчушек.
— Девчушки-то мои самого черта растормошат, не то что эту нелюдимку, — подвела она итог разговору.
После недолгих колебаний они втянули в свои планы лечащего врача — Моисея Ароновича, старого и доброго, прозванного почему-то «задумчивым крокодилом».
— Вот это я и подозревал! — всплеснул морщинистыми склеротическими ручками Моисей Аронович. — Вы думаете, старый и «задумчивый крокодил» ничего не понимает? Очень, скажу я вам, молодые люди, понимает, и нравится мне вами задуманное. Чем скорее приступите к делу, тем лучше будет для девушки.
Долго потом судили и рядили, как поделикатней увлечь Женю их фабричной жизнью, а вышло все и просто и естественно. В воскресенье с охапкой цветов в палату ворвалась Тамара Козырева (сменщица Екатерины Михайловны); едва переступив порог, Тамара удивленно уставилась на Женю.
— Михайловна! — громко воскликнула она. — Говоришь, красивей меня нет в Москве? Перехвалила, милая. Глянь-ка на ту деваху… Ее ж пером не описать! И куда парни смотрят?
Она решительным шагом подошла к кровати Жени, чмокнула ее в щеку и протянула цветы.
— Во, ураган девка! — восхитилась Екатерина Михайловна, лежавшая теперь рядом с Женей.
Глаза у Жени вспыхнули, щеки заалели. А Тамара, пока в палату входили и рассаживались еще три молоденькие посетительницы, протянула Жене руку.
— Меня Тамарой дразнят. А тебя как?
— Я… меня… Женя я. Евгения Пухова. — Голос Жени едва слышался — так она была обескуражена.
— И фамилия-то расчудесная… Пу-хо-ва… Видал? — властно выставила ладошку навстречу Михайловне, не на шутку встревоженной таким кавалерийским натиском. — Не съем, не съем твою соседку. Я, может, добровольно хочу уступить ей первенство… по красоте.
— Может, заодно и Сашуню в придачу? — лисонькой вписалась в разговор одна из трех вошедших девушек.
— Не-ет уж, шалишь! Сашуню никому! Мой Сашенька.
Все засмеялись. А у Екатерины Михайловны даже лицо порозовело от удовольствия.
— Крепко вонзился в сердечко мой Саша?
— Ох, не говори, Михайловна. Сохну и чахну на глазах, — и Тамара сверху вниз озорно огладила себя.
Смех остановила все та же Тамара:
— Ишь заливаются, с человеком поговорить не дадут, — она села на краешек Жениной постели. — А ты с какой фабрики, Женечка?
Лицо Жени помертвело. Стала отливать кровь и от лица Екатерины Михайловны.
— Не с фабрики я. С улицы, — еле выговорила Женя.
Тамара растерянно захлопала длинными ресницами.
Хотя и знала от Михеевой, кто такая Женя, но такой откровенности не ожидала.
— Как с улицы? А где ж ты живешь?
— На улице.
Глаза Жени пылали отчаянием, она была близка к истерике.
— Эй, Томка, остановись! — закричала Екатерина Михайловна и даже руку протянула, чтобы оттащить не в меру разошедшуюся девушку.
— Да подожди ты, Михайловна. Человеку, поди, головы преклонить некуда. Может, и ночевать-то негде? А?
— Негде.
В палате стало тихо. Мертвенная эта тишина будто заморозила всех.
— Господи! Да что ж это?! Михайловна? Да я… я… Никуда я не отпущу от себя Женьку. Никуда, слышишь?
И тут произошло совсем нежданное. Тамара вдруг ткнулась в грудь Жени, плечи ее затряслись от рыданий. И Женя, вскрикнув, тоже приникла к плачущей девушке.
Часто-часто заморгала Екатерина Михайловна, не выдержала, уткнулась лицом в ладони. В голос вдруг зарыдала еще одна из девушек…
Рванув дверь на себя, Борис влетел в палату. Он уже несколько минут стоял около двери в нетерпении и страхе. И вот не выдержал. Его не сразу заметили. Женщины всхлипывали, сморкались, горестно качали головами. Екатерина Михайловна увидела Бориса и стала торопливо смахивать со щек слезы. Она попыталась что-то сказать, но лишь умоляюще махнула на Бориса рукой: «Уйди ты, ради бога!»
Но какое там! Он с места не мог сдвинуться. Целое море слез! Но почему, почему они плачут?!
— Хватит, девки, хватит, — сипло наконец вырвалось у Екатерины Михайловны. — У человека вон сердце в клочья разорвется.
Заметила Дроздова и Тамара. Не вытирая лица, мокрого и симпатичного, она поднялась и шагнула ему навстречу. Потом обернулась к Екатерине Михайловне:
— Это он?.. Борис?..
«Вот же актриса! — подумал Дроздов. — Ведь знакомила их Михеева».
— Да, Борис Дроздов, — удивленная вопросом, ответила та.
Тамара окинула Бориса пристальным и восхищенным взглядом, шагнула к нему и вдруг порывисто обняла.
Роман А. Першина «Смерч» посвящен событиям Великой Отечественной войны. Главный герой — Денис Чулков проходит через суровые испытания войны, в которых мужает его характер. Неопытный юноша становится зрелым, мужественным воином. Чулков и его товарищи — типичные представители советской молодежи, которая вместе со старшим поколением отстаивала свободу родной земли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».