Не исчезай - [117]
Впрочем, кто кого преследует? Она не успевает додумать эту мысль. Призрак растворяется в розовой воде. Это рассвет окрашивает воду кровавыми пятнами? Это рассвет, рассвет.
3
– Мне снился сон.
– Тебе все еще снятся сны?
– Часто. Мы были в старом доме. Комнаты длинные, вытянутые, как коридоры. Просторные, словно пещеры, но с низкими потолками. Старые потертые ковры, утратившие лоск и ворс, бледно-грязно-зеленовато-горчичного цвета. Я ждала – во сне будешь ты, но тебя там не было. Тарелки, приборы, длиннющие столы, свечи. Застолье, еда, разговоры, гости – богатые, высокомерные, неприветливые жители Новой Англии. Эдакие «бостонские брамины», старые деньги и связи. Мне казалось, у них между собой почти родственные отношения, а я среди них – чужая. Ханжеские, вежливые улыбки, не заинтересованные в ответах вопросы о том о сем. Пустые лица, брезгливо и удивленно приподнятые брови. Поджатые, напряженно растянутые в неискренних улыбках, твердые губы.
– Ты говоришь, словно пишешь.
– Я так думаю. «Зачем же ты нас сюда привел?» – спросила я своего спутника. Со мной был спутник. Может быть, мой муж. Он только лишь растерянно, как бы застенчиво улыбался. Я ведь туда бежала, бежала потерянно, искала что-то или кого-то. Казалось, вот-вот найду. Но тут же теряла или терялась… Может, я тебя искала? Такая беспомощность, потерянность. Комнаты, комнаты, комнаты. Потом этот мой спутник пошел спать в какую-то маленькую спальню, похожую на нишу. Он забрался по лесенке, залез в это пространство между полом и потолком. Потолок – низкий, в полчеловеческого роста, подобно антресолям. Кровать широкая, две большие подушки, пуховое одеяло; рюшечки, воланы, волны пуха и шелка. Кровать занимала почти все пространство ниши.
Теперь мой спутник засыпал, утопая в волнах необъятной постели, обложенный со всех сторон подушками, словно дитя в утробе. Уплывал в сон. Засыпал, проваливался, когда почувствовал рядом чье-то присутствие: тепло, запах, звуки, дыхание. Открыв глаза, увидел большую собаку. Темная, свалявшаяся, грязная, вонючая шерсть. Горячие бока. Собака уткнулась ему носом в подмышку, прижалась. Ее бока тяжело ходили, лапы подрагивали.
Казалось, она сейчас задохнется. Вся спальная ниша наполнилась собакой, ее запахом, шерстью, пыхтением, тоненьким присвистом. «И-и-и» – так она скулила, тихонечко, когда поднимала голову. Потом опять, уткнувшись в него, сопела.
– Это ты пишешь вслух или рассказываешь мне свой сон?
– Не знаю. Может, уже и пишу вслух.
У него случился приступ клаустрофобии. Воздух повис над ним, потемнел, сгустился. Темная туша собаки заслоняла отверстие выхода. Пока не поздно, пока он еще не задохнулся, оттолкнуть животное в сторону, убежать или сбросить это чудище вниз, спустить с лесенки, закрыть дверь… Собака заворочалась и приподнялась на толстых лапах. Он в ужасе перевернулся на другой бок, к стене, но в тот же момент почувствовал, что животное уже стоит над ним. Что-то горячее, упругое и скользкое уткнулось ему в ногу. Господи, да это же был собачий член!
– Вот это уже неплохо! Совсем неплохо, моя дорогая. С этим можно что-нибудь сделать, хороший материал. Ты молодец!
– Затем мне уже снилось совсем другое. Во сне я пыталась сообразить – как получилось, что мысли и чувства моего спутника мне так доступны? Была ли я тогда собой или этим спутником? Может, и собакой я тоже была? Но собачьи чувства были мне неведомы, не ощущала я себя собакой.
– Послушай, Люба, а ведь это интересно. Когда ты – это ты, и тот кто с тобой, и собака – тоже ты… И член собачий!
– Постой, мне снилось… Мне еще снилось…
4
Снилась ей дама. Персиянка – так думалось. Можно ли во сне думать? Но сон длился, и снилась эта дама с тяжелым лицом, пористой кожей и бронзовыми, рыже-красными прядями длинных и густых волос. Это была уже другая глава того же самого сна. Куда делся ее спутник? Где был пес? На персиянке дорогие украшения: перстни и серьги; широкие шелковые штаны и мужская рубашка навыпуск, на ногах новые кроссовки. На гордом, носатом лице – выражение скуки и высокомерия. Лицо словно бы вырублено топором из старого дерева ценной породы. Обрамленная этими бронзовыми, мощными волосами, голова сидела на шее высоко и крепко. И шея над расстегнутой верхней пуговицей рубашки крепкая, полная. Рядом с ней – сын; несмотря на сон, она понимала их родственные отношения, знала – они ждут, давно ждут. У сына крупные черты лица, как у матери, толстые губы, словно предназначенные для жадных, сочных поцелуев. Перстни на волосатых пальцах, глаза с поволокой.
Рядом с первой сидела вторая – пожилая – дама. И тоже чего-то ждала. Люба примечала все вокруг, но при этом удивлялась – где же ее давешний спутник? Спит? Убежал? Или его съела собака? И чего они все ждут? И почему она-то здесь оказалась?
Вторая дама – еврейка с Каштанового Холма.[101] А с ней некто белый, аккуратно одетый, вежливый. Садовник? Шофер? Наверное, она наняла его за наличные, платит ему хорошо. А он добрый, заботливый, старается вовсю. Может, еще его отец работал на ее отца? Может, они выросли вместе?
Это была ортопедическая клиника, поняла Люба. На стенах – картинки и фотографии, на тумбочках и столиках – брошюры, рекламы услуг. Здесь все равны. Бесплатный кофе из машины. Она вспомнила: бывала здесь раньше. Как клиника могла попасть в ее сон? В приемной чинно и тихо сидят люди, у которых болит спина. Им все равно, что происходит вокруг – во внешнем мире. У них болят спины. Только боль, всепоглощающая боль для них реальна.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
«Наверно, я еще маленький» – новый цикл психологических рассказов о взрослеющем ребенке от молодого талантливого автора Аси Петровой. Главный герой книги – уже взрослый подросток, который задает неудобные, порой провокационные вопросы и пытается на них ответить, осмыслить окружающий мир. «В чем смысл жизни, папа?» – наивно, но вполне серьезно спрашивает он. Ответ читателю предстоит обсудить, прежде всего, с самим собой.
Галина Щербакова, как всегда, верна своей теме — она пишет о любви. Реальной или выдуманной — не так уж и важно. Главное — что она была или будет. В наше далеко не сентиментальное время именно чувства и умение пережить их до конца, до полной самоотдачи, являются неким залогом сохранности человеческой души. Галину Щербакову интересуют все нюансы переживаний своих героинь — будь то «воительница» и прирожденная авантюристка Лилия из нового романа «Восхождение на холм царя Соломона с коляской и велосипедом» или просто плывущая по течению жизни, но каким то странным образом влияющая на судьбы всех мужчин, попадающихся на ее пути, Нора («Актриса и милиционер»)
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.