Не ходите, девки, замуж… или… Лошадь большая - [15]

Во время происходящего промеж взрослых диалога весь класс тихонько стоял в сторонке, с интересом прислушиваясь к бурным дебатам.

«Пиво… сигареты…» – гулким набатом звучали в голове Василисы гнусные обвинения. В одиннадцать лет она и в мыслях своих не допускала ничего того, что ей инкриминировали. Да, пусть проказница жуткая! Пусть хулиганка неуправляемая! Тем не менее стержень в ней правильный имелся, и заслуга в том не родителей вовсе – нравственные принципы и ценности сложились в ответ на прочтение книг, которые глотала запоем, зачастую тайком, укрывшись с головой одеялом при свете фонарика. Кстати, мать увлечение дочки книгами не одобряла: «У тебя дел никаких нет, кроме как с книжкой среди бела дня на диване валяться?!» – в очередной раз застав девочку за чтением, ругалась она.

Ну что за безобразие?! Второй раз за день её унижают, причём незаслуженно! Тут впору любому человеку не выдержать и сорваться! «Какие же они всё-таки злые… эти взрослые!» – сжав кулаки, Василиса сделала шаг в сторону стола, готовая сию же минуту вмешаться, но тут подоспела нежданная помощь.

– Неправда это! Васька не такая! – в один голос загалдели подступившие со всех сторон одноклассники. – И мы видели, как она деньги вам отдавала!

– А вы их в стол положили!

– А Вася отдавала!

– Я тоже видел! – кричал сосед по парте.

– И я! И я! – в унисон вопили ребята.

Шум поднялся невообразимый. Дети, перебивая друг друга, старались высказаться, дружно встав на защиту девочки.

– Так, быстро все вышли вон и не влезали, когда взрослые разговаривают! – приказала смутившаяся такой единодушной поддержкой учительница.

Бурча, класс нехотя покинул помещение. Василиса с матерью остались. Галина Ивановна нервно принялась пересчитывать деньги. Всё сошлось. Точнее, оказались лишние, как раз неучтённые, и именно в той самой недостающей сумме. Копеечка в копеечку. Классная, не скрывая досады, попыталась объяснить недоразумение:

– Не переживайте… Всё нормально. Понимаете, видимо закрутилась и не записала…

Вроде как всё замечательно закончилось – деньги нашлись, обвинения сняты, все счастливы и довольны, одно «но»… Перед девочкой извиниться никто так и не потрудился. Никому и в голову не пришла подобная мысль. «А ведь и правда – кто я такая.» – расстроилась Василиса – Лошадь большая…

«Да… А кто я такая?» – эта мысль утвердилась и чуть позже, когда со всей семьёй отправилась на недельку навестить бабушку с дедушкой, стареньких родителей её матери. Проживали те в огромном посёлке у самой окраины города Ярославля, где одноэтажные частные домики выстроились стройными рядами, а улицы назывались, что всегда очень удивляло Ваську, линиями. Отец с ними ехать отказался, предпочитая остаться дома без надзора супруги. Уже тогда их отношения с матерью были на грани разрыва, что не мудрено, учитывая пристрастие мужчины к алкоголю и буянистый нрав.

По приезде, выгрузили многочисленные котомки из такси и воодушевлённо шагнули за калитку, втаскивая за собой тяжеленные чемоданы с гостинцами. Каково же оказалось их удивление, когда обнаружилось, что они явились далеко не первыми гостями. Навстречу с распростёртыми объятиями и шумными приветствиями высыпали памятные Василисе своими навязчивыми поцелуями тётушки и дядюшки. Опять лобызания, от которых девчонку попросту воротило, восторженные комплименты друг другу, сбивчивый обмен любезностями и новостями. Среди родственников оказалась и её младшая двоюродная сестрица. Разница-то в возрасте не столь существенная, каких-то два года, тем не менее статус старшей принуждал Василису придерживаться определённого свода правил, внушаемого старшими, под названием «права и обязанности», из которого следовало, что все пряники Зинке, а пинки, следовательно, Ваське. Девочку факт присутствия сестрицы особо не обрадовал. Росли они и воспитывались с существенным отличием, да и по характеру, манере поведения были настолько разные, словно небо и земля. При взрослых же лишь изображали видимость доброго общения, придерживаясь правил хорошего тона, но негласное соперничество и неприязнь вот уже несколько лет, сколько помнила Васька, упорно сохранялись.

Зинаида родилась в семье военных. Красивая девчонка, с изящными чертами лица, тонкой аристократической косточкой и огромными, миндалевидной формы янтарными глазами. Матушка её, получив высшее образование, по ряду причин заделалась домохозяйкой, а отец, закончив военное училище и дослужившись до звания майора, мотался по гарнизонам, таская за собой семейство из города в город по всему Союзу. Последнее его назначение в Германию послужило поводом для скрытой зависти среди родственников. Дочка же вполне заслуженно являлась круглой отличницей, причём одновременно в двух школах – обычной и музыкальной, росла кокеткой и воображалой неимоверной, выставляя себя этакой фифочкой. «Сливки общества и мадемуазель Коко в одном флаконе… – кривилась, глядя на сестру, Васька, которую жутко бесило, что выскочка лезла во все серьёзные разговоры взрослых, куда их, других детей, не допускали и за километр. Воображала же всегда находилась в самом центре внимания, умничала с важным видом, а родители только восторженно охали да ахали от великой эрудированности одарённого ребёнка. На каждом шагу только и слышалось: «А вот Зиночка наша сказала… А вы знаете, какие перспективы пророчат нашей Зиночке преподаватели? Василиса, берись наконец за ум и бери пример с Зины!» и т. д., и т. п. Может быть, всего лишь зависть и ревность руководили чувствами девчонки к младшей сестре? Кто знает, вроде как завистью Васька никогда не страдала, но… Короче, не любила она задаваку!