Не ходите, девки, замуж… или… Лошадь большая - [13]

– Вася… там море! – раздался позади голос сестрёнки; девочка встала как вкопанная и ткнула пальчиком, указав на преграду.

– Сама ты… море! Тундра! – сморщилась Василиса, с возрастающим интересом разглядывая огромную лужу размером с небольшую детскую площадку.

Ничего сверхъестественного, впрочем, в происхождении этого самого «моря» не усматривалось – метеорит не падал, подземный ключ дорогу на поверхность не пробивал и даже ливня не случилось за прошедшие полдня. Всё гораздо прозаичнее. Рабочие проводили экстренные работы по замене канализационных труб и, пригнав мини-экскаватор, вырыли яму, позже закидав ту глиной и оставив после себя вязкое месиво и огромную лужу диаметром в несколько метров, заполненную мутной водой.

Увидев помеху на своём пути, Васька озадаченно почесала затылок. Справедливости ради, обогнуть неожиданное препятствие не составило бы для девчонок ни малейшего труда, но… Она ведь не из тех героев, которые идут в обход?! Посему, строго настрого наказав малявке-сестре стоять на месте и не двигаться ни на шаг, отважно бросилась на штурм! Аккуратно перепрыгивая с камешка на камешек и таким образом продвигаясь вперёд, смогла достичь средины. Дальше переправа заканчивалась ввиду отсутствия кирпичей, а покорительница «морей», зависнув на одной ноге, запоздало поняла, что, пожалуй, погорячилась! Лихорадочно размахивая руками и пытаясь удержать равновесие, неожиданно оступилась, оказавшись в топкой грязи по колено. «Всё. Возврата нет. Только вперёд!» – решила она. Каждый шаг давался с неимоверным усилием, ноги увязали всё безнадёжнее. Новенькие, первый раз надетые туфельки остались где-то в недрах «трясины», а передвигаться стало вовсе невозможно. Поэтому, плюнув на все условности и приличия (ха, кто бы о них говорил? Васька?), она плашмя, прямо во весь рост плюхнулась на брюхо и с помощью портфеля, заполненного хрустящими, ещё вкусно пахнущими типографией тетрадками, подкладывая тот под себя в качестве упора, медленно, но верно принялась продвигаться к конечной цели… «Уф…» – наконец-то выползла на твёрдую землю, вывозившись по самые уши в глине и представляя собой тот ещё натюрморт! Рано радовалась…

– Васенька! Спаси меня! – послышались за спиной крики о помощи.

– О-о-о-о-о… – стремительно обернувшись, с ужасом в глазах разглядела копошившуюся в грязи ровно посередине того места, откуда сама буквально несколько секунд назад смогла вырваться с непосильным трудом, сестрёнку!

Ну и какой спрос с малявки? Той надоело стоять без движения, потому, решив повторить героический подвиг старшей сестры, девчонка рванула следом! Обречённо вздохнув, Василиса полезла обратно, выволакивая довольную проказницу на сухую поверхность, уже на пару с ней завязая в тягучем месиве из грязи и глины…

Как говорится – и смех и грех! Ну вот скажите, люди добрые, за каким лядом Васька потащилась через грязюку? Сущее недоразумение, а не ребёнок! Подвиг по спасению сестры, увы, по достоинству никто не оценил, а медаль за отвагу и мужество, проявленные при спасении утопающего, остались лишь в её собственном воображении. После того как две свинюхи, напрочь изгвазданные, перешагнули порог квартиры, на орехи досталось, что вполне справедливо, только старшей, причём весьма ощутимо для попы – ярко-багровые полосы от ремня ещё долго напоминали о проступке!

Заслуженное ли наказание понесла девочка? «Несомненно! – ответите вы. – А как же иначе с таким кошмарным ребёнком следует поступать?» Тогда другой вопрос: приносили ли порки и затрещины положительный результат? Плоды исправления наблюдались? Как ни печально, но нет…

– У всех дети как дети! – исходила на слюну родительница, сверкая грозным взглядом, отчего сердце шкодницы, продолжавшей без умолку завывать, трепетало от страха и жалости к себе. – Одна ты у меня… лошадь большая!

«Отлупили и ладно, в первый раз, что ли…» – насупившись на мать, морщилась и потирала пятую точку «лошадь большая». Только память, видать, короткая у хулиганки на наказания была, хоть и ныла, но выводов соответствующих не делала. Карательные процедуры воспринимала словно естественное приложение к своему детству, не рассуждая и не анализируя законность сурового возмездия за свои шалости.

Но Васька взрослела, и взгляд на происходящее вокруг неё вдруг стал меняться, крамольные мысли стали посещать её бедовую голову. «Откуда берутся все эти правила и запреты? А всё ли так замечательно в этом самом мире взрослых? Почему родители и учителя для детей безоговорочный авторитет?» И ведь неспроста подобные размышления буравили мозг, для сомнений появились веские основания, а случившиеся в первой четверти неприятные инциденты с преподавателями, причём оба в один день, породили к тому же обострённое чувство справедливости, ставшее частью её натуры.

Уроки математики в классе вела тогда Инесса Вахтанговна. Женщиной та слыла одинокой, причём напрочь – ни мужа, ни детей, ни родни мало-мальской в её близком окружении не наблюдалось. Массивная дамочка предпенсионного возраста и колоритной внешности: жгуче-чёрные волосы с проседью, жёсткий взгляд тёмно-карих глаз буравил, казалось, насквозь, выдающийся нос прямо указывал на национальность предков, а крупная, размером с горошину, бородавка на подбородке с торчащими из неё пружинками волос угрожающе шевелилась, стоило хозяйке открыть рот. Считала она себя глубоко несчастным человеком, а детей открыто не терпела, не пытаясь скрыть свои чувства к ним.