Не хочу! Не буду! - [18]

— Любимая, это всего лишь память, а в памяти лучше сохранять лучшие моменты. — Лео первым заметил мою перемену настроения.

— Все хорошо, — натянуто улыбнулась я.

— Цветочек, ты меня прости, — Женька встал со своего места и плавно переместился передо мной. — Я так перед тобой виноват. Прости, родная. Просто боюсь в один прекрасный момент стать тем же снобом, как и наши родители. Боюсь осознать, что прожил жизнь зря, что буду избегать свою дочь.

— Же-е-ень, ты никогда таким не станешь, — улыбнулась я. — Ты воспитал меня, смотри какая я хорошенькая вышла, — я озорно улыбнулась. — У тебя самая лучшая дочь, прекрасно воспитанная. Но, знаешь, я тебя люблю, просто простить не смогу. Осадок остался. Мне нужно время, братишка.

— Понимаю, — грустно ответил любимый брат.

В конечном итоге спать мы пошли довольно поздно. Да и сном это было сложно назвать. Нет, Лео вел себя прилично, не смотря на мои опасения. Он просто меня обнял сзади и вскоре засопел. Наверное, день действительно был очень насыщен, раз вырубило его сразу, как он добрался до подушки. А вот моё состояние было взвинченным. И это было не из-за присутствия моих Новиковых, а из-за того, что до меня наконец-то дошли все события прошедшего дня. Завтра состоится встреча с родителями, которых я видела последний раз семь лет назад на дне рождении Кристинки. Они приехали поздравить свою внучку, а я стояла и завидовала своей племяннице.

В детстве, еще до того, как Женька меня забрал из приюта, я сидела на чердаке у большого пыльного окна и наблюдала за мамами и детьми, которые гуляли в соседнем парке. Они смеялись, обнимали друг друга и говорили слова любви. Как же я жаждала в те моменты этих объятий и слов. Подолгу мечтала перед сном, что мама опомнится, вернется, заберет меня и скажет о том, как сильно она сожалеет о своем поступке, да и скажет о том, как сильно меня любит. Но наступало утро, и мои мечты откладывались до нового вечера.

А в тот день, когда моя воспитательница сказала, что за мной пришли родственники, я первым делом вообразила себе маму и папу. Но какового же было моё удивление, когда я увидела в самой желанной комнатке молодого симпатичного парня. Его руки подрагивали, а на лице застыла неуверенная улыбка. Как позже признался брат, он очень боялся, что я его не приму. Я приняла и навсегда запретила себе думать о родителях. Женечка стал для меня и мамой, и папой, а за одно и другими родственниками. Я этим пользовалась. А потом у нас появилась Ника, и мой мир стал чуть ярче, потому что она разрешила считать её своей сестрой.

— Не сопи так громко, Силь, — прошептали на ушко, а я от неожиданности вздрогнула. — Не дрожи, завтра, а точнее уже сегодня, я буду рядом с тобой, они не посмеют тебя обидеть.

— Хорошо, — ответила я, разом как-то успокаиваясь.

После этого я довольно быстро уснула. Пригревшись в объятьях своего неожиданного супруга. Все эти переживания можно отложить на завтрашний день, а вот выспаться стоит именно сейчас.

А утром я проснулась от того, что мне тяжело. Лежала я на спине, поэтому давящее ощущение в районе моей груди и живота чувствовалось четко. Открыв глаза, я увидела обоих мужчин крепко ко мне прижавшихся. Голова Новикова старшего преспокойно покоилась на моей груди, при этом всем вторую грудь сжимала его же рука. А вот на животе, крепко обнял, спал мой сыночек Вячеслав.

Меня накрыло щемящее чувство восторга. Неужели у меня, приютской девочки, от которой когда-то отказался родные люди, будет своя семья? Никто не будет считать меня ущербной и ненужной. Ведь хотя бы этому ребенку я нужна. Нужна просто, без всяких на то причин, без какой-либо выгоды. Ему нужна лишь моя любовь и забота. А уж у меня этого хватает, накопилось за столько лет одинокой жизни.

Да и Леониду я, наверное, тоже нужна, раз сорвался из другого города вслед за мной. Обнимает собственнически, с братом готов был сцепиться, да и с рук не спускал до самой кровати. И после крепко к себе прижимал всю оставшуюся часть сна.

— Цветочек, просыпайтесь… — громким шепотом послышалось от двери.

— Хорошо, — прохрипела я во всю мощь сдавленных легких.

Постаралась осторожно выбраться из объятий своих мужчин, за что поплатилась более крепкими объятиями в районе живота и болящим сжатием в районе груди.

— Ай! — воскликнула от неожиданности, чем наконец-то заставила проснуться Новиковых. — Пора вставать, а вы мне синяки ставите.

— Прости, мам, — сонно прошептал ребенок, часто моргая и маленькими кулачками потирая глаза.

— Прости нас, мам, — повторил супруг, состроив крайне скорбную и виноватую физиономию. — Прости, а? — продолжил он, нагло стягивая лямку моей майки, которую я одевала для сна, и целуя в плечо. — Ну, прости…

Я рассмеялась, Лео продолжил целовать мое плечо вниз до локтя. А вот сын замер и хмуро следил за своим отцом. Потом решительно подполз ко мне и взгромоздился на колени, с превосходством посматривая на родителя, всем своим видом выражая мол «смотри, я круче, чем ты». Это настолько комично выглядело, что Лео оценил своего «соперника», наигранно тяжело вздохнул и… свалился с кровати. По-видимому, со Славиком мы заняли больше места, чем предполагалось.