Не гореть! - [2]

Вся эта катавасия тянулась с прошлого Нового года. Вернее сказать, с корпоратива, ему предшествовавшего, на котором присутствовали все, кроме, непосредственно, самой Оли — она собирала чемоданы в Харьков, сессию сдавать. Но разведка в лице Маши работала без сбоев. По возвращении домой с переполненной отличными отметками зачеткой Надёжкина выслушала во всех подробностях рассказ о том, как полковник Пирогов и лейтенант Басаргин бабу не поделили. В смысле, экономиста высшей категории, Ингу Валерьевну, с которой по слухам у начальника части был долгоиграющий роман. Вот только на общую пьянку ему пришлось жену привести — по этикету, и держать подальше от любовницы — из чувства самосохранения. Но это нисколько не отменяло ревности, проявленной им впоследствии.

Организаторы Дениса с экономистом за один столик усадили. Сам Денис — танцевать ее пригласил. И что-то еще там было — то ли ушли вместе, то ли их целующимися застукали. То ли все сразу. Но Пирогов, не устроив скандала на месте преступления, — и по этикету, и из чувства самосохранения — устраивал Денису сладкую жизнь впоследствии. По праву вышестоящего руководителя. Уволить его было не за что (или Пирогов не нашел пока), но практически в открытую цеплялся по малейшему поводу. Даже проверку летом инициировал по работе Басаргинского отделения. Злопамятность мужика не красит, но, по всеобщему мнению, Роман Васильевич был не мужик, а крыса. Особенно, в свете того, что Инга Валерьевна давно уже свалила в закат. В смысле — перешла в областное финансовое управление. Там даже если мужик и крыса, он всяко перспективнее престарелого полкана, замершего на своей должности в ожидании пенсии.

«Меньше по бабам шастать надо», — ворчала про себя Оля, но злорадствовать и правда не получалось. Переживать за этого искателя приключений получалось. И от первого тезиса она неизменно переходила ко второму: «Все беды от баб!»

К тому же, Инга его точно-точно старше! Чего он в ней нашел-то, чтоб теперь мучиться который месяц?

Жорик, в конце концов, сам развеялся, исчезнув где-то в пределах «морга». Так у них называли комнату для отдыха. А чего? Нормальное название! Там даже памятник был. Фарфоровый, конечно, но памятник. Одному недобитому петуху от одной отбитой курицы.

Туда Надёжкина поначалу лишний раз не забредала в дежурства Дениса. По крайней мере, первые несколько месяцев. Потом постепенно привыкла. Ко всему. Четыре года срок немалый. Уж пятый летит. Высказывать поздно.

— Все тихо? — спросила Оля, добравшись до диспетчерской. Машка сидела, уткнувшись в монитор компьютера, и занималась, судя по выражению лица, отнюдь не работой. Ответ был очевиден. И это настолько не соответствовало внутреннему неврозу, что Надёжкина диву давалась — и где силы взяла при Басаргине бахвалиться, когда сама в жизни ничего не по инструкции не сделала. Вот сейчас — это первый раз.

Так, стоп. Не думать. Впереди сутки. О чем тут думать? Это еще повезло, что утро выдалось на редкость спокойным, можно хоть в учебники заглянуть. Занятия никто не отменял.

Оле Надёжкиной прошлой зимой исполнилось двадцать два года. Четыре из них она проработала радиотелефонистом в 27-ой ГПСЧ[1] города Киева, параллельно учась на заочном в университете гражданской защиты в Харькове. Пятый — и выпуск. Вот только вряд ли кто станет воспринимать ее всерьез в части даже по получении диплома. Да и на вызовы не допустят — как пить дать. Потому ради чего это все — большой вопрос. Но у Оли была цель, и она шла к ней уж сколько времени, стараясь поменьше обращать внимание на непонимание родителей, которые так и не приняли ее жизненный выбор, недоумение сестры, которая если и думала об этом, то лишь в ключе некоторого снисхождения, на подколы коллег, которые не были в курсе ее ситуации и не понимали, чего девушка с ее внешностью и мозгами тут забыла.

Но не объяснять же им, что по счетам за бабушкин дом надо платить, как и за учебу. Да и опыт, который она здесь получает, — возможно, в будущем окажется неоценим. Пожарный следователь. То, к чему она стремилась. То, кем она хотела бы стать в дальнейшем, работая в области криминалистики.

Если бы только чертов Денис Басаргин не попался ей на пути!

Басаргин, пронесшийся мимо огромного, как аквариум, окна диспетчерской в комнату отдыха, где расчет развлекал себя между основными занятиями. Ясно. Общение с Пироговым прошло душевно.

В этом Надёжкина имела возможность убедиться спустя пятнадцать минут, когда начальник части не поленился сунуться к ним с Машкой, видимо, с внеплановым… допросом.

— В нашей работе хорошо, когда тихо, верно? — попыталось пошутить начальство в качестве приветствия.

— Пожарный спит — родина богатеет, — в тон ему выдала плоскость Надёжкина. Машка, почуявшая неладное, озабоченно кивнула, да так и застыла на месте.

— И как сегодня спалось? — с загадочным видом бывалого шпиона поинтересовался Роман Васильевич. — Крепко?

— Крепко, но мало, — все еще храбрилась Оля. «А вам?» — добавить не осмелилась. Пусть полкан по невыясненным причинам и не дергал ее лишний раз, но чего дразнить зверя, даже если зверь — крыса?