Не Евангелие - [22]

«К полицейскому или врачу, — говорит Сатико, — обращаются вежливо даже в том случаи, если говорящий старше или социально выше».

Это связано с тем, что полицейский или врач обладают реальной властью над любым человеком. Полицейский олицетворяет власть государства, и в каком-то смысле он воспринимается так же, как высшее лицо в государстве. А врач властен над жизнью и смертью человека.

Рассказывают про необыкновенную японскую вежливость в сфере обслуживания. Японские продавцы, кассиры, служащие банков и железных дорог всегда подчеркнуто вежливы и часто употребляют сверхвежливые формы обращения, которые в других ситуациях почти не употребляются.

Это связано с тем, что «покупка, вклад денег в банк, проезд на транспорте и прочее рассматриваются в японском обществе как одолжение со стороны клиента, который волен платить или не платить».

«Общение между покупателем и продавцом, — пишет Звягин, — подсознательно воспринимается японцами как некое социальное драматическое действо, в котором первый исполняет роль господина, а второй — слуги».

Что касается различий в возрасте, то при одинаковом социальном положении, вежливо обращаются к старшим и невежливо к младшим. Это правило соблюдают даже школьники и студенты. В Японии к старшеклассникам и старшекурсникам ученики младших классов и курсов обращаются исключительно в вежливой форме.

По словам Цветова одна стюардесса, летавшая рейсами из Японии в США, безошибочно определяла наиболее влиятельных и важных японцев.

«Его сажают к окну, — пишет Цветов, — принадлежащий боссу портфель несет кто-нибудь другой, босс кланяется только после того, как поклонятся ему».

Другой знакомый Цветова, «владелец ресторана, популярного среди бизнесменов», тоже никогда не терялся в догадках, кто среди его посетителей самый главный, кто ступенькой ниже, а кто в служебной иерархии ниже всех.

«Я узнаю субординацию, — говорил владелец ресторана, — по манере их обращения друг к другу. Манера обращения выявляет даже такую маленькую разницу, как старшинство одного над другим всего на год».

Кроме внешних проявлений вежливости, судить о месте японцев в табели о рангах «позволяет система личных местоимений, специальные формы глаголов, которые употребляются строго в зависимости от разницы в служебном или общественном положении собеседников».

Формы вежливости существуют во многих языках. Это «языковые средства выражения разного рода социальных отношений между говорящим, его собеседником и людьми, о которых идет речь».

Сильнее, чем у других народов, эти средства развиты у японцев.

В японском языке, пишет Алпатов, существуют не только лексические, но и грамматические формы вежливости и соблюдается «большая строгость социальных правил употребления тех или иных слов и грамматических форм».

Одно только повелительное наклонение глагола имеет не меньше десяти форм, отражающих разную степень вежливости в зависимости от социального положения человека, к которому обращается говорящий.

Это может быть очень грубая форма, свойственная лозунгам и приказам; менее грубая; форма со смягченной грубостью; фамильярная форма; стандартная вежливая форма; сверхвежливая и подобострастная формы.

«Система грамматических и лексических форм вежливости японского языка позволяет детально и дифференцированно передавать многообразные социальные отношения, — пишет Алпатов. — Количество языковых средств, способных указывать на социальные различия в японском языке очень велико».

5.4 Что такое честь

Забота о чести и собственном достоинстве, это тоже забота об иерархическом ранге, хотя немало людей думают, что человек чести заботится о благосклонности общественного мнения.

Тот, кто боится прослыть трусом, отказавшись от дуэли, не знает, в чем состоит настоящее мужество, пишет в свой пасторали против дуэлей Папа Лев Тринадцатый. Долг мужества, учит понтифик, измеряется не ложными мнениями толпы, а «вечными нормами честности и справедливости».

«Еще языческие философы, — пишет он, — и знали, и учили, что муж отважный и стойкий должен с презрением отвергать неверные суждения масс».

На самом деле человеку не так уж и важно, что о нем думают, ему важно, как к нему относятся, какое место в обществе он занимает.

Человек, который утрачивает честь, утрачивает свой высокий или равный с другими иерархический ранг. С ним обращаются, как с человеком, который опустился в самый низ иерархии.

Такой человек, говорит Бентам, «не может идти рядом с другими людьми и требовать себе такого же уважения».

«Этот человек, — пишет он, — раб всех, кому вздумается его поработить».

И, подумав, говорит еще уничижительней:

«Он ниже всякого раба, потому что несчастье раба есть положение вынужденное, о котором сожалеют, а его унижение зависит только от ничтожества его характера».

Так и греки считали, что раб отличается от свободного тем, что свободный мог сложить голову за свое достоинство, а раб не мог. По этому поводу цитируют Гераклита, который писал, что «война одних творит рабами, других — свободными».

О том, что забота о чести, это забота об иерархическом ранге можно судить и по отношению человека к прелюбодеянию.