Не дрогнет рука - [97]

— Нет, ничего… Не беспокойтесь, пожалуйста. Это мы так… разговариваем.

— Хороши разговорчики, — буркнул мужчина и вышел в калитку.

— Молодец! — шепнул мне на ухо Арканов. — Ты смелая. Только уйдем отсюда живей. Мне этот тип не нравится.

Кто бы знал, как мне не хотелось уходить далеко от человека в тулупе, в котором я предполагала одного из людей Карачарова, но Арканов вел меня в сторону реки.

— Молчи! — сказал он мне, когда я спросила, куда мы идем.

— Почему вы говорите мне «ты»? — сердито сказала я, стараясь унять нервную дрожь.

— А как еще тебя называть прикажешь? Надоели мне эти дурацкие церемонии. Если у тебя есть голова на плечах, то должна понять, что теперь ты моя. Среди тех, с кем ты водилась, тебе теперь не место. Ведь каждый, с кем ты говоришь, думает, что ты была заодно с отцом и братом, а потом, будь уверена, рано или поздно тебя заберут.

Несмотря на страх, его слова разозлили меня.

— Уж не тот ли агент меня заберет, которого вы подослали? — спросила я. — Мне сразу стало понятно, что он от вас пришел.

— Потому понятно, что это дурак был. Не сумел себя как следует держать. А ты брось эти разговорчики, давай признавайся: бегала в милицию? Ведь я все равно узнаю. У меня связи всюду есть.

— Никуда я не бегала, — ответила я уже спокойно, овладев собой. — Зачем мне было бегать? Хватит того, что они меня сиротой сделали. Я им этого не прощу.

— А ходят они к тебе?

— Два раза был тот майор, который ваши вещи забрал. Кстати, вы не ходили за вашим чемоданом? Майор мне велел сказать вам, если мы увидимся, чтобы вы приходили, они вам выдадут. Но я бы вам не советовала, мне кажется, что они устраивают ловушку.

— Тоже, нашли дурака! — засмеялся Арканов.

— А почему вы их боитесь? — забросила я первую удочку. — Ведь в ваших вещах они ничего особенного не нашли.

— Дело не в вещах, — недовольно поморщился он.

— А в чем же? Почему вы не хотите сказать? Ведь это же глупо. Вы добиваетесь, чтобы я уехала с вами, была вашей женой, а я даже не знаю, кто вы такой. Какой дурочкой вы меня считаете? Я не требую, чтобы вы открывали мне ваши секреты, если они у вас есть, но должна же я знать, с кем имею дело. — Постепенно входя в роль, я говорила, как мне кажется, довольно естественно, со сдержанным волнением в голосе: — У меня в жизни все перевернулось. Тех, кого я любила, теперь нет в живых, кому верила, тот меня обманул и погубил моих родных, тот, кого я отталкивала, стал единственным человеком, который думает и заботится обо мне. Так должна же я хоть немного знать о нем.

Мы вышли на Береговую улицу, совершенно пустую в этот поздний час. Тысячи огней мигали нам с противоположного берега. Через закованную в лед реку по ярко освещенной трассе катились навстречу друг другу, похожие на детские игрушки, автобусы. В огромном темно-синем пространстве среди равнодушно плывущих облаков, как будто летя к ним, сияла луна, а под ней, точно нежнейший султан ковыля, таял серебристый след пролетевшего самолета.

— Дальше я не пойду, — решительно заявила я и села на первую попавшуюся скамью у ворот. Арканов опустился рядом со мной, не сводя с моего лица тяжелого недоверчивого взгляда.

— А как ты думаешь, кто я? — спросил он наконец, тяжело выговаривая каждое слово.

— Я вижу только, что вы не в ладах с законом, раз скрываетесь от властей.

— Но кто же именно: вор, грабитель, убийца?

— Думаю, что нет. Но вы выдавали себя за научного работника и, видимо, извлекали из этого какую-то выгоду. Возможно, что вы даже не Арканов.

— Ничего подобного, — возразил он. — Я всегда был Иваном Аркановым. Правда, я не научный работник, но такая вывеска мне нравилась и была удобна, так как, благодаря ей, никто не лез в мои дела и не интересовался, откуда у меня деньги.

— А откуда они у вас? Скажите мне правду.

— Зачем задавать детские вопросы? Впрочем, тебе я могу признаться: мой отец в первые дни революции успел спрятать большую сумму денег и золотых монет. Мне удалось найти этот клад, и теперь единственной моей заботой является превращать золото в советские бумажки и тратить их как мне заблагорассудится. Ясно это тебе?

— Не особенно. Я помню, вы говорили, что отца своего почти не знали, потому что он бросил семью, когда вы были ребенком. Как же вы могли узнать, что он спрятал деньги?

— Что ты меня ловишь, как следователь? Я вовсе не говорил, что отец рассказал мне, где он хранил деньги. Он бы мне ломаного гроша не дал. Это бабка, у которой я воспитывался, разнюхала как-то, где отец закопал свои червончики. Она деньги больше жизни любила, скупущая была невероятно. Бабка мне и помогла найти деньги. Теперь они твои. Нам их хватит до конца жизни. Ты будешь вечно жалеть, если откажешься. Мы бросим Сибирь с ее проклятыми морозами и уедем далеко-далеко, туда, где никто не спросит, где мы были и что делали. На все вопросы будут отвечать наши деньги. Ты полюбишь то местечко, куда я тебя увезу. Это недалеко от большого портового города, так что если нам захочется повеселиться, то найдется где и как неплохо провести время. А в самом местечке тихо, шумит лишь море и ветер. Под соснами — дачи, как сказочные теремки. Вот где можно отдохнуть, пока не надоест. Тебе будет весело. Там многие говорят по-русски, заведем друзей…