Не целуй незнакомца - [31]

Кроме того, девушка умирала с голоду. Уже два дня у нее во рту не было ни крошки, да и Лайла уже давно ничего не ела. Элис знала, что в мешке Пирса нет ничего съестного, поэтому, если, конечно, он не вернется, совершив туалет, с зазевавшейся курицей, их положение станет и вовсе незавидным.

Она спешила к деревне, постоянно оглядываясь, чтобы вовремя заметить Пирса или преследователей, и одновременно критически оценивая свой внешний вид. Плащ и шерстяное платье под ним были грязными — ведь она спала прямо на земле. Одежду украшали обломки веточек, листья и живописные пятна грязи. Она подняла руку, чтобы осмотреть пальцы. Отвратительно! Под ногтями и в складках на костяшках — черные полоски. Она повернула ладонь и убедилась, что та вся испачкана, вероятно, после ее неудачного броска в Пирса комом земли. Если она вытрет руку о юбку, внешность ее от этого не выиграет. Элис уже видела за деревьями дома деревенских жителей. Она шла туда, пыльная, измученная, нечесаная. Любой, кто увидит ее на улице, примет за воришку или…

— Нищенка! — громко воскликнула Элис.

Конечно! Если она войдет в селение одна — приличная женщина, одетая в подбитый соболями плащ, то вызовет только ненужный интерес и подозрения. Девушка остановилась.

Она вытащила из мешка Пирса свой, в котором томилась Лайла, и опустила его на землю. Потом сняла плащ и спрятала его туда. Зачерпнув еще грязи, Элис аккуратно измазала также лицо, шею и руки. Лайла в это время возилась и верещала, пытаясь выбраться на свободу.

— Не бойся, милая, — нежно проворковала она негодующей обезьянке. — Твой плен продлится недолго. От нищенки быстро захотят избавиться.

Девушка резко остановилась, ошарашенная другой идеей. Она сдернула с головы ленту, поморщившись, потому что при этом выдрала несколько волосков, наклонилась к земле, подняла полную горсть прелых листьев и прочего мусора и начала энергично втирать в свои локоны, покате не повисли грязными прядями.

— Вот так! От такой чумазой нищенки захотят отделаться еще быстрее!

Она снова подняла мешок Пирса и надела его на спину через голову — так, что лямки скрестились на груди, — и подхватила в охапку свой.

— Извини, девочка, — сказала она, обращаясь к плененной зверюшке, вышла из-за деревьев и быстрыми шагами направилась к домам.

В деревне было довольно тихо — слышалось только гоготанье гуся да какой-то лязгающий звук, словно кто-то стучал ложкой по краю котелка. Дважды гавкнула собака, предпочитая держаться на безопасном расстоянии от дороги.

Элис осторожно шла по узкому проходу вдоль оштукатуренной стены, морщась от шума, который сама же и создавала — под ногами громко хрустели ветки. Она подняла голову, только когда поняла, что в стене дома, мимо которого она шла, нет ни одного окна. Приблизившись к углу, девушка с опаской выглянула из-за него. Прямо перед ней находился центр деревни — главная площадь. Она пробежала несколько шагов и спряталась за следующим зданием, стоявшим у леса. Элис рассчитывала, что таким образом сможет обойти всю деревню незамеченной.

Позади этого строения не оказалось ничего полезного. Дальше тоже. Элис начала терять терпение, горячиться и, очевидно, несколько ослабила внимание, потому что за углом соседнего дома с разбегу наскочила на женщину, только что вышедшую из двери.

Та испуганно вскрикнула и выронила корзинку с объедками. А Элис, поспешно отступив на шаг и вспомнив о своей роли, начала истово кланяться.

— Эй, тетя, не бей меня, не бей! — завопила она, очень довольная своей «простонародной» речью.

— Боже правый, дитя! — вскрикнула женщина и с явным недоверием оглядела Элис. — Кто ты и почему крадешься к моему двору?

— Мне только нужна какая-нибудь еда, тетя, хотя бы немного еды!

Элис еще несколько раз поклонилась и ухмыльнулась самой идиотской ухмылкой, на которую была способна. Она едва сдерживала смех, глядя на изумленное и растерянное лицо женщины.

— Пожалей бедную нищенку!

Глаза женщины подозрительно сузились.

— Ты из лесных людей?

Элис замерла. Она не была уверена, что деревенская женщина действительно считает ее одной из легендарных лесных жителей, которые, согласно преданиям, обитали в хижинах, построенных на деревьях. Возможно, вопрос подразумевает что-то другое. Это, наверное, какая-то проверка, но что ответить, чтобы наилучшим образом выполнить свою миссию, Элис не знала.

— Ты можешь сказать мне, если это так, — сказала крестьянка, — я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь.

Элис кивнула и замерла в ожидании.

— Бедняжка, — вздохнула женщина. — Я знала, что у них не все ладно, несмотря на слухи. Они тебя выгнали?

Элис снова кивнула, совершенно сбитая с толку беседой, в которой принимала участие. Похоже, эта особа всерьез считает ее персонажем детской сказки.

— Они сказали: я безумна! — сообщила она. — «Не дадим еды, убирайся», — сказали они.

Женщина сжала губы и покачала головой. Ее доброе лицо приобрело задумчивое выражение.

— Ты — дочка Эллы, не так ли? Твои волосы… они…

Элис опять, уже в который раз, кивнула. Ситуация становилась все более странной.

— Я так и подумала. — Крестьянка с симпатией улыбнулась. — Тебе сейчас сколько? Четырнадцать, я думаю. Я не видела тебя с тех пор, как ты училась ходить. Должна сказать, я нисколько не удивлена обращением с тобой этих безбожников.