Не бывает плохой погоды - [15]

Итак, после инцидента в заповеднике я прошла все стадии горя. Последняя стадия – принятие. Какое-то время я подумывала оспорить штраф, но затем решила не суетиться и заплатить. Правила есть правила, и я неосознанно их нарушила. Обсудив наш случай с Джоном Бейконом, директором отдела охраны природы Департамента природных ресурсов штата Индиана, я, к своему удивлению, обнаружила, что наши с ним взгляды на проблему практически идентичны.

– Дети больше не играют на улице, как раньше, – посетовал он. – Мы должны снова вытягивать их на свежий воздух, чтобы они не сидели в четырех стенах с телефонами и планшетами.

Но каким образом? Семь лет я отчаянно пыталась создать для своих девочек максимальные условия для общения с природой в культуре, которая, похоже, совершенно не ценит активный отдых на свежем воздухе. Случай в заповеднике оказался последней каплей. Я начала сомневаться в том, что у моих детей может быть такое же детство, как у меня.

Если только я не свожу их в свою родную Швецию.

СОВЕТ СКАНДИНАВСКОГО РОДИТЕЛЯ

№ 1

Пусть прогулки на свежем воздухе с раннего детства занимают важное место в жизни вашего ребенка и становятся естественной частью его дня. Общение с природой необязательно должно подразумевать поездку в живописный национальный парк. Для маленького человека даже понаблюдать за ползущей по дорожке гусеницей или плывущими по небу облаками – это уже целое приключение. Радуйтесь вместе с ним этим ежедневным встречам с живым миром и почаще возвращайтесь в знакомые места, чтобы у ребенка формировалась связь с его непосредственным окружением.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА: Ричард Лоув. Последний ребенок в лесу: как спасти наших детей от синдрома дефицита общения с природой.

2 Свежий воздух полезен для здоровья

Свежий воздух влияет на физическое развитие ребенка, особенно в раннем возрасте. Он проникает в каждую пору мягкой и нежной кожи и оказывает положительный эффект на растущий организм. Этот эффект сохраняется на всю жизнь.

Жан-Жак Руссо

Мое острое желание вернуться в Швецию связано еще с одной, более тягостной причиной. Примерно через месяц после нашего инцидента в заповеднике моего отца увезли на скорой в больницу с острыми болями в животе. В ходе экстренной операции была обнаружена злокачественная опухоль в толстом кишечнике. Операция дала осложнения, и теперь он буквально борется за жизнь. Если для юной выпускницы университета переезд в США был большим романтическим приключением, то сейчас находиться в шести с половиной тысячах километров от стареющих родителей, мягко говоря, весьма неудобно. Отец тяжело восстанавливается после операции, ему предстоит шестинедельный курс химиотерапии и облучения, затем еще одна операция для удаления опухоли и, возможно, повторная химиотерапия. С учетом всех этих факторов я планирую продолжительную поездку в Швецию. Мы с девочками прилетим туда в начале января 2016 года, то есть сразу после второй операции, и вернемся в июне, проведя почти полгода на моей родине. Муж хоть и не обрадован вынужденным одиночеством, но, учитывая обстоятельства, проявляет понимание.

Новости о нашем продолжительном путешествии за океан быстро расходятся по городу, и, хотя основная часть знакомых за нас рада, многие в разных формах выражают самый большой страх всех американских родителей: если я увезу девочек в Швецию почти на шесть месяцев, Майя – какой ужас! – отстанет от класса. Я и сама немного переживаю. Боюсь, что девочки будут скучать по папе, друзьях и своей американской родне, и беспокоюсь, что Майе будет сложно привыкнуть к новой школе. Но тот факт, что она пропустит полгода математической программы для второго класса, меня не очень волнует. Она будет ходить в шведскую государственную школу, говорить на двух языках и благодаря этой поездке получит уникальную возможность узнать свои шведские корни. На мой взгляд, она уже в гораздо лучшем положении, чем большинство ее сверстников.

Незадолго до отлета я встречаюсь с учительницей Майи, чтобы обсудить предстоящую поездку и мое участие в организации ее занятий по американской программе за границей. Учительница искренне переживает за нас.

– Я не хочу вас перегружать, но мне важно, чтобы в третьем классе у нее не возникло никаких сложностей, – извиняющимся тоном говорит она, обозначив общий объем работы по математике, чтению и письму на период нашего пребывания в Швеции. – Как учитель второго класса, я чувствую свою ответственность, ведь в следующем году ребенок будет проходить тестирование и должен быть к нему подготовлен, иначе вы создадите дополнительные хлопоты для учителя третьего класса.

С некоторым раздражением поглядывая на лежащую передо мной стопку учебников и рабочих тетрадей, я вспоминаю состоявшийся неделей ранее разговор с бабушкой одной из одноклассниц Майи. Ее старший внук учится в третьем классе, а это решающий год: школьники нашего штата начинают проходить общенациональное тестирование для оценки академического прогресса. «Подождите, вот попадет Майя в третий класс, – трагическим голосом сообщила мне та бабушка. – Там все иначе. Домашних заданий гораздо больше, а сверх этого предлагаются проекты на дополнительные баллы, – а затем пожала плечами и усмехнулась: – Не знаю, с кем мы соревнуемся; наверное, с Китаем. Но, по-моему, это бессмысленно: к старшим классам дети совершенно измотаны».