Не будите спящего спинорога - [79]

– Нет.

– Тогда мне эта идея не нравится.

Махони достал пачку «Честерфилда». Пусто. Проклятие. Он смял пачку и встал.

– Схожу за сигаретами к автомату. Не пускай никого на мое место. Ночь еще молода, Луи, и полна иронии.

– Ронни.

– Я и говорю, иронии.

Махони подошел к серебристому автомату для продажи сигарет и сильно нажал на рычаг с надписью «Честерфилд». Нагнулся, взял сигареты с подноса и, стуча по пачке ладонью, направился к бару.

Его поджидал незнакомец.

– Это что за хрен, Луи?

– Говорит, его зовут Блейн, – ответил бармен, протирая пивную кружку.

– Блейн Криз, – сказал Блейн и протянул руку для пожатия.

Махони смерил руку скептическим взглядом и перевел глаза на незнакомца.

– Ты мне не нравишься, Блейн.

– Прекрасно. Мы не обязаны дружить. У меня к вам деловое предложение.

– Микки.

– Что?

– Ты бы мог мне понравиться, если бы тебя звали Микки. Ты похож на Микки. Или на Флойда. Блейн – так могут звать человека, который пьет персиковый шнапс.

Блейн покосился на бармена. Тот пожал плечами и отошел.

– Насколько я понимаю, вы ищете неких плохих парней, – сказал Блейн.

– А ты кто такой?

– Репортер из «Кабельных новостей Флориды». Могу помочь. Я веду программу «Самые разыскиваемые лица во Флориде».

– Как-то связано с «Самыми разыскиваемыми в Америке»?

– Если украденное название можно назвать связью.

– А я тут при чем? Или, точнее, ты тут при чем?

– Мы можем объединить усилия. Вы даете мне информацию. Или дезинформацию, мне все равно. Я даю сюжет в эфир, и мы выводим гадов на чистую воду. Главное, что, когда все закончится, с вас эксклюзив. Что скажете?

Махони снял шляпу, достал из подкладки десять зеленых и положил под пепельницу. Потом надел шляпу и повернулся к Блейну:

– Куда в этом городе можно сходить?

Третье июля, заход солнца.

Джон Милтон шел по улице, размахивая руками и бормоча себе под нос. Он только что позвонил в телефонную компанию и спросил адрес некоего Джима Дэйвенпорта, имя которого нашел на последней странице отчета консалтинговой фирмы, из-за которого его уволили из «Консолидированного банка».

«Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь. Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь. Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь…»

Джон свернул налево, на улицу Спинорога, и начал смотреть на номера домов. У номера 888 на веранде было полно народу. Джон этого не ожидал и решил вернуться, когда их будет меньше.

Джим Дэйвенпорт увидел, как по тротуару быстро идет какой-то человек.

– Знакомое лицо. Где я его видел?

– Почему он загораживается? – поинтересовалась Марта.

– Куда их? – спросила Глэдис с охапкой противокомарных свечек в форме статуи Свободы.

– Поставь вокруг перил, – сказала Марта. – Что я забыла?… Я знаю, я что-то забыла!

– Может, расслабишься? – спросил Джим. – Ты каждый раз так беспокоишься, когда мы принимаем гостей!

Марта не могла расслабиться. Она трудилась не покладая рук, и список необходимых вещей до сих пор прокручивался у нее в голове. Гамбургеры, хот-доги, уголь, суфле, бумажные тарелки с американским флагом, салфетки с Декларацией независимости…

Студенты в доме напротив занимались своими приготовлениями. Обнаружив и употребив остатки черствого печенья с марихуаной, они решили собрать все свои гремучие покупки в одну многоступенчатую ракету, связав их скотчем и оптимизмом, вызванным действием галлюциногена. Конструктором, прорабом и директором проекта стал сосед студентов, Серж А. Стормс, который особое внимание уделил аутентичности этой модели ракете «Сатурн-5». В ассистентах был невысокий старичок в серебристой куртке Сержа от «НАСА», руки которого едва виднелись из рукавов.

– Сборочный цех, двенадцатый уровень, ваш доклад, – сказал Серж.

– Вас понял, контроль! – отозвался Амброз. – Скрепление ступеней подтверждаю.

Они обменялись тайным НАСА-ским рукопожатием, придуманным Сержем.

Когда ракета достигла потолка гостиной, студентам пришлось прекратить строительство. Серж попрощался и посоветовал им хорошо выспаться.

– Завтра важный день!

45

Теплым утром четвертого июля солнце выкатилось на чистое небо.

Джон Милтон встал с кровати в «Прекрасных акрах», пошел на кухню и сгрыз кусок сухого тоста. «Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь… Улица Спинорога, восемь-восемь-восемь…» Семь часов кряду он смотрел ток-шоу, а потом схватил шокер, вышел на стоянку и снял защитный брезентовый чехол с белого «феррари».

Луч солнца упал на подушку Сержа, и тот резко распахнул глаза. Проверил дату по часам ныряльщика. Четвертое июля.

– Йес-с-с-с-с! – Серж откинул одеяло и выпрыгнул из постели. Сегодня его любимый день в году.

Он вставил в стерео диск Спрингстина и принялся за дело. Когда Коулмэн и Шэрон, спотыкаясь, вышли в коридор, Серж бегал по дому и вытирал пыль.

– Почему так громко в такую рань? – спросила Шэрон.

«…Родимся в США! Родился в США!..»

– Сегодня День независимости! – воскликнул Серж. – Больше жизни! У нас куча дел.

– Ни хрена не буду делать! – Шэрон плюхнулась за кухонный стол и закурила. Коулмэн достал из холодильника пиво.

– Нет будешь! – сказал Серж. – Думаешь, свобода даром дается? Много крови пролилось, чтобы мы жили так, как сейчас!

Коулмэн отставил руку с пивом в сторону и полюбовался бутылкой.