Не буди во мне зверя - [23]

Но логика отступала на второй план, а на первый выходило чувство необыкновенного счастья и абсолютного покоя.

Откуда-то сверху мне в лицо ударил луч солнца, и я, словно ребенок, рассмеялась от его прикосновения.

От моих вчерашних страхов не осталось и следа, я помнила о них, но теперь они казались мне чем-то наподобие страшного сна, который выветрится из головы через несколько минут после пробуждения.

Я поймала себя на том, что хитро улыбаюсь, опять-таки как ребенок, проснувшийся в свой день рождения от приглушенных голосов родителей, разворачивающих в соседней комнате сладости и подарки для именинника.

Мне даже показалось, что я ощутила тот почти забытый запах, сочетающий в себе ароматы печенья, мандаринов и шоколада, без которого не обходилось ни одно семейное торжество времен моего детства.

Я сладко потянулась и затаила дыхание. Из-за закрытой двери на самом деле доносились голоса, и, судя по их возбужденно-приподнятой интонации, там действительно готовилось что-то грандиозное.

Прислушавшись, я поняла, почему не расслышала их сразу. Все эти люди, а их там было много, говорили шепотом. А громкими голоса становились лишь тогда, когда раздавался смех.

И я непроизвольно рассмеялась, заразившись всеобщей атмосферой предпраздничного веселья.

Мне казалось, что некоторые из голосов я узнаю. Это были голоса моих родственников, и меня не смущало, что многих из них давно не было в живых.

В эту минуту я готова была поверить, что на самом деле они не умерли, просто меня почему-то долгие годы обманывали, а теперь ситуация изменилась, и через несколько минут мне суждено узнать удивительную правду.

«Именно поэтому так радуются все эти люди за дверью, — догадалась я. — Они предвкушают мое изумление и ждут не дождутся, когда я проснусь. Им в отличие от меня давно все известно, и они много лет ждали сегодняшнего дня, когда им наконец разрешили больше не скрывать от меня…»

От переполнявших меня чувств слезы навернулись мне на глаза, и тут в хоре голосов я распознала голос Грома.

Разумеется, он тоже был здесь, его просто не могло здесь не быть, потому что все эти тайны каким-то образом были связаны с моей работой. И вся эта история с психотронным оружием была придумана им исключительно ради меня и ради сегодняшнего дня.

Вот-вот двери откроются, и эти бесконечно дорогие мне люди с цветами и подарками переступят порог моей комнаты и, перебивая друг друга, станут рассказывать мне удивительные вещи.

В голову пришла и совершенно неожиданная мысль:

«Может быть, на самом деле я дочь Грома, а те люди, которых я считала своими родителями, таковыми не являлись?

Скорее всего и они сейчас здесь, они живы и со слезами радости готовятся рассказать мне удивительную историю, полную волшебных тайн — историю моего рождения, связанного с государственной тайной…»

Я готова была поверить во что угодно, вплоть до самых невероятных вещей. Все казалось мне возможным в это утро.

— Господи, неужели я наследую царский престол? — с дрожью в голосе и с неожиданным для себя восторгом спросила себя я, хотя до этой минуты никогда не помышляла ни о чем подобном.

И как только произнесла эти слова, все сразу же объяснилось и встало на свои места:

«Так вот почему мне не могли ничего рассказать до самого последнего времени… Это было опасно. Только теперь, когда слово „династия“ уже никого не пугает, можно открыть тайну моего рождения.

Наверное, мне нужно будет выйти замуж за принца… Интересно, он тоже здесь? А может быть, на сегодня назначена наша свадьба?»

Я осознавала всю невероятность своих предположений, но готова была поверить в любую сказку. И чувствовала — реальность превзойдет все мои ожидания.

И она действительно превзошла их.

Открылась дверь и ко мне вошел…

— Гу… — произнесли мои губы, но я вовремя оборвала себя, тем самым, возможно, сохранив себе жизнь.

Но поняла это значительно позже.

А слово было довольно безобидным — «губошлеп». Но чтобы вам было понятно, о чем идет речь, мне необходимо вернуться в свою юность, потому что именно в то время я познакомилась с Губошлепом.

Его, разумеется, звали по-другому. У него были нормальные имя и фамилия, и он учился в том же специальном учебном заведении, что и я, причем считался одним из самых способных курсантов. Но при одном взгляде на его лицо каждому приходило в голову именно это слово.

По сути, ничего особенного в его губах не было. И для какого-нибудь гражданина из Африки они не представляли бы проблемы, но для российского парнишки были, мягко говоря, великоваты. И главное — вывернуты. Он словно «раскатал» их для страстного поцелуя или надул в результате вселенской обиды.

Одним словом, эти самые губы могли стать объектом постоянного внимания остряков, но делать этого не рекомендовалось. В противном случае ты рисковал стать личным Жениным врагом — так его звали на самом деле — на всю оставшуюся жизнь.

Училищная легенда гласила — первый произнесший это слово в Женином присутствии курсант поплатился за это своими ровными зубами и едва не лишился глаза.

Желающих повторить этот эксперимент не нашлось, хотя Женю называли именно так, если были уверены, что его нет поблизости.