Не буди лихо… - [7]

— Хм. Знаете, а вы меня заинтриговали, — вдруг произнес Лебедев и, подойдя к двери, запер ее на засов. — Иначе нам просто не дадут поговорить. Увы, но таков уж у меня стиль управления факультетом. Межу нами говоря, нашей профессуре это жутко не нравится. Но я пока еще жив. Итак, молодой человек?

Ну а что такого. Конечно молодой. Петру сейчас уже двадцать девять. Но и перед ним стоит мужчина за пятьдесят, с правильными чертами лица, высоким лбом, зачесанными назад густыми волосами с проседью, профессорская или может все же императорская бородка клинышком. Кстати, достаточно красивый и представительный дядька. Наверняка если бы у него на факультете обучались бы девушки, они все были бы в него влюблены. Просто тут в дополнение к внешности еще и то, что студенты явно ему благоволят.

— Для начала я хотел бы уточнить. Вот эта заметка в «Ведомостях». Насколько она правдива? — Петр протянул профессору газету, но тот даже не стал брать ее в руки.

— Там все изложено совершенно верно. Мне и моей группе удалось получить пять фунтов синтетического каучука[1].

— И каковы перспективы?

— Вообще-то это весомое открытие. И коль скоро вы оказались здесь… Кстати, вы сказали, купец. А чем именно вы занимаетесь.

— Скажем так, я зять видного промышленника Игнатьева.

— А его дочь является единственной наследницей, и весьма своеобразной особой – одна из немногих студенток нашего университета. Пусть она обучается и не на моем факультете, я достаточно хорошо ее знаю, чтобы быть уверенным в том, что эта девица не вышла бы замуж за зятя Игнатьева.

— Все верно. Быть зятем крупного промышленника мне не улыбается. Но чем вас может заинтересовать Пастухов, купец-золотопромышленник? А Игнатьев, это в первую очередь огромное количество автомобильных шин, на изготовление которых требуется неприлично много каучука.

— Хм. Признаться, вы правы. Это первое, что пришло мне на ум. Итак, вы здесь по поручению Игнатьева.

— Вы же только что сказали, что Александра Витальевна никогда не вышла бы за зятя Игнатьева. Я здесь, Сергей Васильевич, потому что сам так решил. И поверьте, у меня вполне достанет средств, чтобы делать предложения от своего имени. К тому же, кубышка в виде приданого моей жены, все еще не распечатана.

И это было правдой. Петр просто не представлял куда можно вложить полученное приданое. Он мог работать сам, а, соответственно, и вкладывать в свой труд. А вот заставить работать деньги… Это явно ни к нему. Поэтому приданное и лежит мертвым грузом. Ну не назвать же оборотом скромные проценты, капающие в банке.

— Итак, вы готовы вложиться в мое открытие? — слегка вздернув бровь, поинтересовался Лебедев.

— Именно.

— И на какую сумму я могу рассчитывать?

— Сергей Васильевич, не бойтесь показаться нескромным, — одарив профессора лучезарной улыбкой, подбодрил Петр.

— Потребуется новая просторная лаборатория, оборудованная по последнему слову науки, и, я не побоюсь этого слова, целый опытный завод.

— Мне нравится ваш подход. Совершенно нескромный. Что еще?

— Я, и только я буду руководить, планировать и определять направление научных изысканий. То же самое относится и к заводу. Разумеется это вчерне. И если на данный момент вас все устраивает, нас ожидает самое интересное. Детали.

— Вчерне, принимается, — без раздумий тут же ответил Петр. — Что касается деталей, надеюсь получить их в письменной форме и в развернутом виде.

— Разумеется.

— Теперь мои условия. И так же вчерне.

— Бесплатный сыр только в мышеловке? Не так ли? — подмигнул Петру профессор.

А что, настроение у него хорошее. Просто великолепное. Еще бы. Не успел добиться первого пусть и значимого результата, как тут же появился тот, кто был готов серьезно вложиться в его открытие. Что же касается выдвигаемых условий. А почему их не должно быть, коль скоро он вкладывает в это дело серьезные средства? А мелочью тут не обойтись.

— Вы сегодня же поспособствуете тому, что распространится слух о том, о некотором преувеличении полученных результатов ваших изысканий, — начал говорить Петр. — И ваши помощники должны будут не напрямую, а опосредованно подтвердить сей факт. С этого момента ваша работа засекречивается. Наружу больше не должно просочиться ни капли правдивой информации. Мы отдельно обговорим вознаграждение за соблюдение секретности.

— Вот значит как?

— Именно так, Сергей Василевич. Есть такое понятие как коммерческая тайна. Я намерен заработать на вашем открытии сам, и позволить сделать это вам. И если вы согласны, то уже сегодня к вам прибудет мой помощник в вопросах безопасности. С ним вы оговорите первоочередные мероприятия. Итак?

— Хорошо. Присылайте вашего человека. До семи вечера я в университете. Потом буду дома.

— Он навестит вас в университете.

— Хорошо. Это все? — взглянув на свои карманные часы, поинтересовался Лебедев.

— Пока да.

— Тогда прошу меня простить, у меня через десять минут лекция, и мне нужно еще подготовиться.

— Конечно. До свидания, Сергей Васильевич.

— До свидания.

Петр отодвинул засов, и вышел на галерею, столкнувшись сразу с четырьмя студентами, тут же хлынувшими в открывшуюся дверь. Бардак. И как только профессор умудряется работать с такой организацией. Интересно, в лаборатории у него так же? Нет. Это вряд ли. А в отношении студентов… Вероятно их учитель не хочет давать им по рукам излишней дисциплиной.