Не больно, не страшно - [25]

— Да что я — маленький? — обиделся Миша. — Все лежит, как лежало. Пошли, это минутное дело, тут рядом.

Корд, кряхтя, поднялся, достал из рюкзака фонарик:

— Ну, веди… А то ведь ночью спать не будешь…

Миша продирался сквозь кусты первым, остальные следовали за ним. Катя и то из любопытства пошла, все еще держа Рекса за ошейник.

— Здесь, — Миша указал в темноту заросшей воронки, куда Корд тут же направил луч фонарика.

Ребята увидели частично выступающий из осыпавшейся глины серо-зеленый цилиндр диаметром сантиметров в десять.

— Это граната? — спросил Миша.

Корд неопределенно пожал плечами:

— Черт ее разберет… РГ-42, может быть, хотя не очень-то похожа… Давайте завтра посмотрим, а?

— Я сейчас спущусь, — сказал Стас. — А то Миша от любопытства до утра не доживет.

Он, путаясь в вереске, осторожно спустился в воронку, достал нож, аккуратно поковырял глину вокруг находки, посмотрел сквозь Сумрак.

— А, все понятно. Это шпринг-мина.

— У-у-у, — протянул Корд. — «Лягушка»! Классная штуковина — два стакана, начиненных шрапнелью, внутренний выстреливается вверх вышибным зарядом и взрывается на высоте метра в три. Зато и косит всех подчистую в радиусе 80 метров.

— И что же в этом такого классного? — с нескрываемым раздражением спросила Катя.

— А они качественные, заразы, — беспечно пояснил Корд. — Из цветного металла, почти не ржавеют, смотрите, какой сохран идеальный. А там, между прочим, полкило тротила. Кто в курсах, сколько это на черном рынке?

— Ребят, я вылезаю, — сказал Стас, отряхивая ладони. — Обезвреживать завтра будем, на свету. Я у нее вижу один взрыватель натяжного действия, а может быть еще внизу, на неизвлекаемость. Может и рвануть, хрен ее знает.

— Окей, — согласился Корд и подошел к краю воронки, протягивая Стасу руку, чтобы легче было вылезать.

— Черт, осторожней! — крикнул Стас, но было уже поздно — глинистый грунт поплыл, Корд, взмахнув руками и сделав шаг назад, удержался, но край воронки осел, увлекая за собой мину.

«Ай, что сейчас будет!» — мелькнула у Стаса судорожная мысль. Он, как в замедленной киносъемке, видел сквозь Сумрак, что взрыватель мины сработал, сейчас медленно тлеет замедлитель, огонек ползет к вышибному заряду… И ведь точненько на попа встала, зараза!.. И ничего еще не сообразившие ребята, уставясь на Стаса, стоят на краю воронки…

Заклинание, срочно нужно что-нибудь действенное! Что у него «подвешено» на рефлексы? «Пирос» и «Танатос»? «Трындец! Я дурак, — подумал Стас. — Полный идиот. Они же только для живой материи! Проклятье!» Раздумывать дальше было уже некогда, и Стас, выкрикнув какую-то злую нецензурщину, плюхнулся животом на мину.

Катя сидела, опустив голову. Она закуталась в кожаную куртку Азата, и все равно ее бил озноб. Ведьмочка Дина из аналитической группы сунула Кате в руку кружку с горячим чаем, Катя машинально сделала несколько глотков и тут же забыла про него. Дина терпеливо подогревала взглядом быстро остывающий чай и уговаривала Катю успокоиться. Силу для этих целей не применяли: Катя непроизвольно закрылась, и навредить ей никто не хотел.

— Вот так, девочка, — сказал Азат. — Конечно, тебе сейчас тяжело и больно, мы понимаем, но это тоже надо пережить…

— Что теперь будет?.. — тихо произнесла Катя.

— Что будет? Все будет как обычно. Служебное расследование — пригласят нас, пригласят Светлых, будет присутствовать группа от Инквизиции, соберут данные, опросят очевидцев, осмотрят место происшествия, примут единогласное решение, что все абсолютно законно, ты вступаешь в Дневной Дозор, а Светлые — сами дураки.

— А тебе Стаса не жалко? — исподлобья взглянув на Азата, прямо спросила Катя. — Он ведь, кажется, был твоим другом…

— Отвыкай думать в человеческих категориях, — ответил Азат. — Жалость — плохое чувство, что для Темных, что для Светлых. Неконструктивное. А насчет дружбы — не думаю, что Стас считал меня своим другом. Хотя, конечно, парень он был неплохой, даром, что дурак дураком, а так — ему можно было доверять, да и к нам он нормально относился, что для Светлых нетипично… Но мы-то, как раз, ничего плохого ему не сделали, а вот свои его, можно сказать, сдали. Сознательно. А еще на нас бочку катят, насчет того, какие мы сволочи. На себя бы посмотрели…

Катя всхлипнула.

— Так что, Катюша, тебе повезло, что ты Темная, — продолжал Азат.

— Это почему же? — безучастно спросила Катя.

— Потому что Темные свободны, а Светлые по определению связаны необходимостью заботиться о людях.

— Это плохо? — раздраженно спросила Катя.

— Само по себе ничего не бывает хорошо или плохо. Весь этот глубокий смысл мы сами выдумываем. Я просто хочу сказать, что у них это плохо получается, как ты смогла убедиться. И знаешь, почему? Светлые, бедолаги, все время сомневаются, выбирают, как бы сделать так, чтобы во всяких ЧП обойтись малой кровью. Думают, что у них есть выбор, ха-ха. На самом-то деле они уже свой выбор сделали, когда приняли сторону Света, и с этого момента могут действовать только по жестко заданной программе — так, как должны. Ошибешься — и сгинешь в Сумраке. Но они, кажется, этого не понимают, все что-то там выбирают, мучаются, пытаются сделать «как лучше». А получается — известно как. Помнишь, что было написано над дверью у Оракула в Матрице?