Не благодари за любовь - [16]

Вин остановил машину у самой двери и выключил двигатель. Несколько мгновений он сидел неподвижно.

– Только две минуты, – сказал он, убирая руку.

– Хорошо.

Вин направился к двери с видом человека, идущего на гильотину. Телохранители, быстро оглядевшись, последовали за ним на почтительном расстоянии. Скарлетт тоже.

У самой двери Вин оглянулся, стиснул челюсти. Протянул руку к бронзовому молотку и сильно ударил им в дверь.

Потом дверь распахнулась, из нее хлынули яркий свет и звуки музыки. Скарлетт увидела в дверном проеме силуэт седого человека благородной внешности.

– Buona sera, – произнес Вин без всякого выражения. Он едва договорил фразу до конца, как человек в дверях ахнул и с радостным восклицанием, перешедшим в сдавленное рыдание, заключил его в объятия.

Вина душила злость. Он чувствовал себя загнанным в угол. Жертвой манипуляции. А когда-то он дал себе слово, что этого с ним больше никогда не случится, – сделаться чужой марионеткой, которую дергают за веревочки.

Но Скарлетт сознательно намекнула, крутя на пальце обручальное кольцо, что может и передумать насчет свадьбы, если он не выполнит ее просьбу.

Он ненавидел ее за это. До того самого момента, как постучал в дверь виллы.

Вин ожидал, что ее откроет слуга или кто-то незнакомый, поскольку в доме определенно были гости. Но человека в дверях он узнал в одно мгновение. Это был отец.

Последний раз они виделись на похоронах матери, и Вин тогда держался с ним холодно и отчужденно. Совсем не так, как перед тем, в Рождество, когда гостил на этой самой вилле, веря, что нашел место, которое может называть своим домом, и настоящую семью, в которой его любили.

Но когда он вернулся после праздников в Рим и спросил мать, нельзя ли ему жить с отцом постоянно, она расхохоталась ему в лицо.

– Ты не сын Джузеппе, – сказала Бьянка Орсини, затягиваясь сигаретой. – Пора тебе узнать. Я забеременела после ночи, проведенной с одним музыкантом, с которым познакомилась в баре в Рио. – И она улыбнулась своей фальшивой бессодержательной улыбкой. – Просто мне нужны были деньги Джузеппе, вот я и солгала.

– Надо сказать ему, – пробормотал потрясенный Вин.

– Сделай это, и в благодарность он перестанет тебя любить. – Она сжала в пальцах окурок. – Ты правда думаешь, что я позволю тебе жить с ним и этой англичанкой и откажусь от единственного источника дохода?

По иронии судьбы, Бьянке недолго пришлось пользоваться этим источником – она погибла спустя несколько дней вместе со своим любовником.

На похоронах, состоявшихся через несколько дней, Вин едва мог общаться с Джузеппе и Джейн. Они все пытались обнять его, утешить, уговаривали собрать вещи и уехать с ними. Но он знал: стоит им узнать, что он не родной сын Джузеппе, и они тут же откажутся от него. Тем более что у них уже есть собственный ребенок, обожаемая четырехлетняя малышка.

Он не мог сидеть и ждать, пока они его отвергнут. Лучше сделать это первому. И он поехал в Нью-Йорк к брату матери, юристу, который работал с утра до вечера и мало что мог предложить своему тоскующему одинокому племяннику помимо собственного примера убежденного трудоголика.

И вот теперь Вин стоял лицом к лицу с Джузеппе на крыльце виллы. Человек, которого он когда-то считал отцом, сильно поседел за эти годы.

– Добрый вечер, – сказал Вин натянуто на итальянском, и родной язык показался ему покрытым ржавчиной. – Я прощу прощения за то, что отвлекаю вас. Не уверен, что вы меня помните…

Джузеппе приоткрыл рот. В его глазах блеснули слезы.

– Винсенто! – выдохнул он. – Мальчик, родной мой мальчик! Ты наконец-то вернулся домой.

Джузеппе обнял его, и Вин почувствовал, как тот содрогается от рыданий.

Джузеппе отступил, вытер глаза и громко воскликнул на итальянском. Внезапно холл заполнился людьми – в их числе были две темноволосые женщины, одна молодая, другая старше, обе привлекательные и сияющие.

Его мачеха Джейн и… Неужели сестренка Мария, теперь молодая женщина двадцати четырех лет?

Они с радостными возгласами бросились его обнимать, а Джузеппе, теперь уже не скрывая слез, обхватил всех троих одним широким объятием.

Вин заморгал, чувствуя себя так, словно с его души сдирают кожу.

– Кто это? – шепотом спросил Джузеппе на итальянском, заглядывая ему через плечо. Он увидел Скарлетт, которая скромно стояла позади на гравии подъездной дорожки.

Вин взял ее за руку.

– Папа, это Скарлетт, – ровным голосом сказал он тоже по-итальянски. – Она ждет моего ребенка, и мы собираемся пожениться.

– Ты привез ее, чтобы познакомить с нами? – Джузеппе протянул руку и погладил Скарлетт по щеке.

– Она так захотела, – сухо ответил Вин.

– Значит, она уже наша любимая дочь, – обрадовался старик.

– Скарлетт не понимает по-итальянски.

Но тот улыбнулся:

– Она понимает.

Скарлетт действительно с радостной, счастливой улыбкой переводила взгляд с Джузеппе на Вина. Она думала, что помогла им снова обрести друг друга.

Если бы только это было правдой. Если бы это было действительно возможно.

Но в эти мгновения, со всех сторон окруженный любовью, Вин не мог противиться ей.

Борджи повели их в дом, и так легко было притвориться, пусть на короткое время, что он действительно их потерянный и обретенный сын и брат. И что он в самом деле нуждается в их любви и участии.