Не ангел - [126]
Его книгу она редактировала сама, и не потому, что в «Литтонс» не нашлось бы людей, кому можно было бы ее доверить и кто оценил бы ее по достоинству, просто она боялась, что не всякий поймет, как мало там требовалось редакторской правки. Грамматика местами была немного странной, композиция несколько беспорядочной, но и то и другое отвечало немного анархичной манере повествования. Селии претила мысль о том, что какой-нибудь добросовестный редактор укоротит длинные, шероховатые и тем не менее очень связные фразы или поменяет местами придаточные предложения в строгом соответствии с правилами, но все обаяние повести как раз и состояло в этом грамматическом сумбуре. Вот почему Селия взялась редактировать текст сама. Иных причин не было.
— Есть только одна вещь, которую я предложила бы вам изменить, — сказала она, когда они устроились за столиком в дальнем углу ресторана, — это…
— Вы устали? — спросил он.
— Что? О да. Да, немного. Наверное, война всех нас утомила.
— Это точно. Но она закончилась, и мне хорошо.
— А ваша нога?
— Нет, — ответил он и улыбнулся, — ноге плоховато.
В 1916 году во Франции Себастьяна ранило в ногу. После очень тяжелой операции стало еще хуже: была занесена инфекция, и его отпустили домой для проведения еще нескольких операций на искалеченном и постоянно ноющем колене.
— А как у вас?
— Что?
— Как ваш муж?
Селия молчала.
— Ему хуже?
— Нет, — поспешно ответила она. Слишком поспешно.
— Рассказывайте, — улыбнулся Себастьян.
— Нет.
— Почему?
Снова молчание.
— Рассказывайте. У него депрессия?
— Не совсем… Нет. На вид он вполне бодрый. Нет, не бодрый. Но и не несчастный. Какой-то…
— Отстраненный?
— Да, — подтвердила она, — да, вот именно. Кажется, что ему ничто не интересно. Только он сам.
— А вы?
— И уж точно не я.
— Что ж, это вполне нормально, — заключил Себастьян. Он сидел, откинувшись и глядя на нее. — Я в какой-то мере и сам так себя вел. В конце концов, ваш муж пережил тяжелое время. А теперь он просто изолировался от всего. Ушел в себя. Включился защитный механизм, понимаете?
— Я понимаю. Конечно, понимаю. И я была… старалась, во всяком случае, быть очень терпеливой. Но он не желает ни о чем со мной говорить. Только о самом себе. Ни о работе, ни о детях, ни о доме, который находится в ужасном состоянии и требует большого ремонта, как и офис издательства, а обо мне подавно. Даже о том, через что он прошел. Это… это тяжело. Потому что на меня навалилось все, я принимаю решения, которые на самом деле теперь должен принимать он. Мне очень трудно.
Себастьян посмотрел на нее и снова улыбнулся:
— Смею предположить, дорогая леди Селия, что вам будет еще труднее, когда он снова начнет всем этим интересоваться.
— Привет, Марджори.
Барти стояла в дверях дома на Лайн-стрит и делано улыбалась. Была суббота. Теперь Барти уже позволялось приезжать сюда одной на автобусе. Этому способствовала тетя Селия, как и многим другим проявлениям независимости. Барти и близнецы часто вместе возвращались на автобусе из школы домой: девочки с подружками обычно сидели впереди и хихикали, Барти — позади них, делая вид, что ее это не волнует. Но все было не так про сто: ей поручали приглядывать за ними, а они никогда и ни в чем не хотели ее слушать.
— Не ходите наверх, — говорила она в автобусе, — идет дождь.
— А нам хочется, — отвечали они и бежали наверх.
— Это не наша остановка, — в другой раз предупреждала она, видя, что они спускаются на площадку и готовятся к выходу.
— Мы хотим выйти вместе с Сьюзи. И дальше пойдем пешком.
Тогда Барти тоже приходилось вылезать из автобуса и следовать за близняшками, наблюдая сзади, как они болтают меж собой, склонив друг к другу свои одинаковые головы и совершенно игнорируя ее. После возвращения в Лондон они снова стали несносными.
А дома няня бранила их за промокшие школьные формы, стоптанную обувь, но еще больше доставалось Барти.
— Ты за них отвечаешь, Барти, ты старше, постарайся найти к ним подход.
Но говорить им что-то было бесполезно, совершенно бесполезно.
Барти и близнецы учились в частной школе Хелен Вулф для девочек на Саут-Одлей-стрит. Это была хорошая и довольно известная школа. Здесь учились девочки из самых аристократических семей. Но Селию это волновало меньше, чем высокий уровень обучения. Она была настроена дать девочкам отличное образование, чтобы обеспечить им в жизни те же возможности, что и Джайлзу.
Барти, использовав все преимущества своих занятий в течение нескольких лет с мисс Эдамс, а также будучи наделена природными способностями, сразу же стала одной из первых в классе. Близняшки уютно обосновались в конце списка. Они были смышлеными, но ленивыми девочками, а жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на чтение книг и решение математических задач. С первых же дней учебы они приобрели среди сверстников невероятную популярность: все девочки восхищались ими и искали их дружбы. Это кончилось тем, что девочки стали самоуверенными, непослушными, грубили няне, дерзили учителям и открыто хамили Барти — благословенной строгой дисциплины Эшингема в Лондоне, к сожалению, не было.
Поначалу Барти хорошо ладила с одноклассницами. Она им нравилась и сама все больше становилась похожей на них, поскольку, долгие годы прожив у Литтонов и всю войну проведя в поместье Бекенхемов, по сути дела, сформировалась в той же среде, что и ее соученицы. Кроме того, она оказалась довольно спортивной девочкой. За заслуги в учебе и на игровой площадке ее постоянно ставили в пример другим ученицам. Вскоре учителя начали призывать и близнецов брать с Барти пример: усердно трудиться, быть внимательными и выполнять домашние задания.
Англия и Америка. Лондон и Нью-Йорк. Середина XX века. Время радужных ожиданий и больших перемен. Селия Литтон всегда добивалась того, что хотела. Она по-прежнему отважна, красива и умна. Но теперь, когда дети выросли и заняли достойное положение в обществе, а воспитанница Селии Барти Миллер сделала карьеру в издательском бизнесе, героиня хочет отойти от дел и, поддавшись соблазнам бытия, пожить для себя. Но тайны прошлого, глубоко похороненные секреты семейства Литтон ставят под угрозу ее счастье… Впервые на русском языке!
Вторая книга трилогии «Искушение временем» – «Наперекор судьбе» – охватывает почти два десятилетия. Беззаботные двадцатые годы… и тридцатые, когда над Европой сгущаются тучи…Повествование начинается с празднования восемнадцатилетия дочерей Селии – восхитительно красивых сестер-близнецов Адели и Венеции Литтон. Им кажется, что мир вращается вокруг них, а свое привилегированное положение в обществе они принимают как должное. Совершенно по-иному складывается жизнь Барти Миллер – воспитанницы Селии, выросшей в ее доме.
Это роман длиной в полвека, история целого клана англо-американской семьи. Герои книги живут так, как и полагается благополучным, богатым людям: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения, бурные романы. Но время от времени они попадают в такие трагические ситуации, что невольно возникает мысль - а не являются ли они просто фишками в чьей-то дьявольской игре?
Прекрасная, как мечта, свадьба превратилась в кошмарный сон - невеста исчезла! В ночь перед венчанием с привлекательным удачливым врачом Оливером Бергином, отправляясь спать, Крессида Форрест выглядела совершенно счастливой. А утром ее уже не было в доме - пропала без следа, без причины… Без причины ли? Гарриет Форрест, сестра Крессиды, начинает собственные поиски - и постепенно распутывает хитросплетенную сеть сексуальных, семейных и финансовых тайн…
Это история англо-американской семьи длиной в полвека. Герои — благополучные и богатые люди: удачная карьера, роскошные дома, великосветские развлечения и бурные романы.Красавица Вирджиния Прэгер, дочь американского банкира, наследница многомиллионного состояния, думала, что ей никогда не суждено выйти замуж, пока не встретила знатного англичанина, графа Александра Кейтерхэма. И это была любовь с первого взгляда. Муж боготворил свою избранницу, а старинное поместье в Англии стало для них семейным гнездом, где они, казалось бы, счастливо прожили двадцать лет.Но у каждой семьи есть секрет.
Тайны прошлого и секреты настоящего. Опасности войны и изощренные интриги за роскошным фасадом шоу-бизнеса. Мирная Англия, блистательный Нью-Йорк и, наконец, Голливуд — эта целлулоидная столица мира, которая срывает мишуру невинности и обнажает пороки, скрытые в глубинах человеческих душ. Любовь и ненависть — ненависть, которая ломает людские судьбы, и любовь, которая сметает все преграды…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.