Не ангел - [112]

Всем привет, не волнуйтесь обо мне,

Фрэнк.

Фрэнк не приехал домой на Рождество. Приехал Оливер. Осунувшийся, бледный, изнуренный, в ярости от перенесенного.

— Пашендаль войдет в историю как самый страшный и позорный эпизод не только этой войны, но и всех войн вообще. Говорю тебе, Селия, люди начинают ненавидеть кабинетных генералов, как они их называют. Есть подозрение — и, по-моему, вполне оправданное, — что генералы сами не понимают, что́ творят. Я этого Хейга уложил бы на недельку в грязную жижу и поглядел на него, каково ему будет! А эти жуткие письма, которые он пишет войскам? Да солдаты в гробу видали его болтовню о необходимости жертвовать собой! Он-то собой не жертвует. А знаешь, сколько было дезертиров после этого сражения? И я бы не стал их осуждать — есть предел всему.

— И что с ними стало? — спросила Селия.

— Что… Большинство поймали и расстреляли. Но они же мальчишки, совсем мальчишки.

Оливер часто бывал замкнут, нередко злился, но Селия утешала себя тем, что, по крайней мере, он стал больше с ней разговаривать, чем в прошлый приезд. Однако физической близости между ними по-прежнему не было, и муж не делал никаких попыток к этому.

Рождество в Эшингеме в 1917 году оказалось на удивление радостным. Здесь были не только Литтоны, но и кое-кто из Бекенхемов: два мальчика, как леди Бекенхем до сих пор называла своих сыновей, и Каролина — все с детьми. Конечно, приехали не все: муж Каролины и один из сыновей Генри находились во Франции, как и одна из дочерей, служившая сестрой в Красном Кресте, но в целом семье повезло — обошлось без потерь.

— Будем же благодарны Богу, — сказала Каролина, касаясь стола и быстро закрывая глаза. Селия присоединилась к ее безмолвной молитве.

Джек в этом году не приехал, но прислал Селии письмо.

Мне повезло: меня произвели в полковники и на Рождество пригласили с другими военачальниками в один из замков. Постараюсь ограбить подвал, чтобы пополнить погреб Оливера. Люблю, еще раз спасибо за последний отпуск, он был чудесным.

Джек

— Он был здесь, у тебя? — спросил Оливер, когда жена показала ему письмо.

— Да, — ответила Селия, — был. Как-то вечером мы сходили в город развлечься, было просто замечательно.

— Джек всегда питал к тебе легкую слабость, — улыбнувшись ей, сказал Оливер, который настолько доверял брату, что, расскажи ему Селия о домогательствах Джека, он никогда бы не поверил.

Рождественский обед получился довольно обильным: два гуся, несколько чуть жестковатых кур — теперь им приходилось доживать до старости, чтобы успевать нести яйца, — и еще леди Бекенхем приготовила два совершенно роскошных, пропитанных спиртным пудинга.

— Фруктов явно не хватало, поэтому я добавила побольше жира и бренди. Тебя бы удар хватил, Бекенхем, я буквально лила его.

Леди Бекенхем очень нравилось готовить рождественские пудинги: это являлось частью семейной традиции, и до войны Рождество было единственным разом в году, когда она заходила на кухню. Теперь там приходилось бывать куда чаще.

К огромной радости Барти, в Эшингем пригласили и Билли — не на обед, конечно, а на рождественский чай для жителей поместья, с подарками и пением гимнов в большом зале. После этого леди Бекенхем отвела Билли в помещение для грумов над конюшней, настояв на том, чтобы он сам поднялся по лестнице, и дала ему старый костыль, принадлежавший еще ее деду.

— Вперед, давай иди — ты можешь. Сделать можно все, если только захотеть. Ну вот, видишь. Все прекрасно.

Остаток вечера Билли провел с Барти и двумя девочками, пока не настала пора возвращаться на ночь в лечебницу. Нога у него по-прежнему сильно болела, но последняя операция прошла успешно, и рана хорошо заживала.

— Доктор говорит, что я смогу ходить с искусственной ногой, — сообщил он Барти. — В таком случае, может быть, мне даже удастся вернуться на работу. Никогда не знаешь, что тебя ожидает в жизни.

Барти полностью с ним согласилась.

— Ну, — сказал разомлевший Оливер, выпив добрую часть бутылки портвейна, которую они с тестем откупорили после обеда, — ну, будем надеяться и молить Бога, чтобы это Рождество было последним за войну.

— Ты считаешь, есть такая вероятность? — спросила ММ.

— Думаю, есть. Вопреки всему, я верю, что дело идет к концу. Мы наконец-то одержали несколько настоящих побед, а не просто отвоевали лишний дюйм грязи. В этом большая заслуга австралийцев. Они славные вояки, и, конечно, американцев. ММ, ты должна показать мне письма Роберта. Я хотел бы прочесть их. Боже, когда же мы с ним снова увидимся?

Роберт и Мод провели Рождество с Бруерами.

— Нельзя оставаться одному в доме, — сказал Джон Бруер, после того как Джейми, краснея от неловкости, сообщил отчиму, что идет праздновать с приятелями Лоренса.

— Я, вообще-то, их плохо знаю, — признался Джейми, — но Лоренсу кажется, что будет весело.

Яснее ясного, что Джейми их вовсе не знал и вряд ли весело ему будет: понятие веселья вообще мало вязалось с Лоренсом. Но Роберт улыбнулся Джейми и заверил его, что, конечно же, это будет замечательный день, хотя они будут по нему скучать, а потом несколько часов пытался утешить Мод, которая заранее настроилась на Рождество с Джейми и уже с любовью завернула для него целую дюжину подарков.