Назовите меня Христофором - [47]
— Сколько, сколько время? — спрашивает она, волнуясь. — Ах, поезд уйдет, — бормочет она.
— Какой поезд? — кричит сын. — Куда? Куда?
— Домой, домой, — говорит старуха в беспамятстве.
Приходит с работы жена Александра.
Ей в свое время досталось от старухи. Когда-то старуха была властной и вредной, сноху свою прижимала к ногтю, а та была сиротой, воспитывалась в детском доме — тихоня тихоней. Но уж сейчас-то она старухе спуску не давала — придиралась к ней, потихоньку куражилась.
Старуха стоит у окна.
— Нет, у нас так темно не бывает, — говорит она.
— Где это «у нас»? — иронично спрашивает сноха.
— У нас, в Свердловске.
— А сейчас-то ты где? — еще ироничнее спрашивает сноха.
— В гостях, у брата. У брата… Иоиля.
— Дура ты, дура старая! Иоиль помер давно! — Сноха ну просто покатывается со смеху.
— Нет, не помер, — неожиданно твердо говорит старуха. Она гордо выпрямляется, и в глазах ее мелькает что-то осмысленное. Но через секунду она уже смешалась, забыла, о чем речь, и вдруг — лезет целовать сноху. Дескать, голубушка… Это у старухи бывает.
Сноха змеей вывернулась и, воровато оглянувшись, бьет старуху по лбу костяшками пальцев.
— Ой-ей! — плачет старуха. Она садится в кресло и противно всхлипывает. Она хочет, чтобы ее оставили в покое.
— Ты грязная, вонючая обезьяна, — с наслаждением говорит ей сноха.
Приходит с работы старшая дочь Александра. Она работает учительницей в музыкальной школе. Она очень устала и хочет спать. Только она укладывается в своей комнате, как входит старуха. Старуха не может признать ее.
— Спасите, — шепотом говорит старуха и оглядывается — за ней по пятам идет сноха.
— Бабушка, поди вон, — уже сонно говорит внучка.
— Ну чего тебе тут надо? — кричит сноха и тащит старуху за рукав на кухню. Рукав трещит, старуха ойкает.
— Чисти картошку, — говорит сноха.
Старуха рада, что ее оставили в покое. Она не спеша чистит картошку и что-то мурлыкает себе под нос.
У Александра есть вторая дочь. Она уже давно не живет с родителями, она живет с мужем и сыном Борькой в соседнем районе. Иногда они чинно приходят в гости — пьют самогонку, закусывают беляшами и разговаривают о политике. Борька, этот маленький негодяй, чистосердечно травит старуху. Кто она ему? Прабабка? Совсем чужая…
Однажды он стянул у нее из-под подушки вставную челюсть и спрятал ее, а потом целый день ходил за бабкой и украдкой посмеивался, глядя, как она шарилась по углам, как получала за это подзатыльники, как жевала деснами обед. Старуха думала, что Борька — это ее сын. Или внук. Имя его она забывала редко.
Мать Борьки к старухе была совершенно равнодушна. Она не ругалась с ней, не оскорбляла ее — только смотрела на нее холодно и презрительно.
В декабре старухе исполнилось девяносто три года. Все ждали, что она вот-вот умрет, но старуха все не умирала, и все уже отчаялись. А старуха просиживала свои смутные дни в кресле подле батареи отопления, беззубо жевала тайный хлеб, смотрела по-рыбьи перед собой, и кровь медленной холодной волной омывала ее гнилой мозг, и резко и отчетливо вставали перед ней какие-то картины прошлого, может быть, ее, а может быть, чужого, вычитанного из толстых романов с продолжением. То какие-то люди играли в лото или в подкидного за цветным столом, жарко горела керосиновая лампа, а за дряхлым маленьким окном выла вьюга, железная вьюга рвала странные красные флаги, железная метель мела по екатеринбургским улицам, заплеванным серыми солдатскими окурками, прооранным насквозь хрипатыми голосами; то цокот копыт пробивался сквозь дрему, подмигивал молоденький офицерик, луч солнца сиял на его погоне, а офицерик улыбался и кончиком языка все трогал реденькие нежные усы; то звонко и страшно бил по окнам винтовочный залп; и постоянно какое-то жужжание — оно просто с ума сводило!
Сноха хотела пристроить старуху в дом престарелых, но, во-первых, туда попасть очень трудно — большая очередь, а во-вторых, Александр воспротивился — что люди скажут? Другие сыновья аккуратно присылали денежные переводы, но брать к себе мать не хотели.
Однажды старуху посадили на поезд и дали телеграмму старшему брату — встречай! Была еще надежда, что старуха где-нибудь затеряется, пропадет где-нибудь… Старуха вернулась через два дня и с тех пор каждый день собирает чемоданы.
Если сноха уж чересчур тиранила старуху, та, всплакнув, призывала ее к совести: как тебе, дескать, не стыдно, я старый человек, а ты изгиляешься… Что? — вскипала сноха. А кто тебя вытащил из грязи, когда даже соседи не хотели присмотреть за тобой? А кто стирает твои засранные простыни? А за что? За что мне такое наказание? Ты дрянь! Дрянь! Всю жизнь, всю жизнь палец о палец не ударила, а сейчас упрекаешь?
Она протягивала свои растопыренные пальцы с обломанными ногтями к самому лицу старухи и плакала от бессилия.
Старуха чистит картошку. Входит старшая дочь Александра — какой, к черту, сон: в голове одни гаммы!
— Бабушка! — кричит она. — Ты опять мои тапочки надела! Бестолочь!
Старуху разувают, и она, клацая нестрижеными желтыми ногтями по линолеуму, идет искать свои туфли. Долго ищет, поправляя обувь в прихожей, потом открывает шкафы, комод…
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Новый роман от лауреата премии «Национальный бестселлер-2009»! «Дом на Озёрной» – это захватывающая семейная история. Наши современники попадают в ловушку банковского кредита. Во время кризиса теряют почти всё. Но оказывается, что не хлебом единым и даже не квартирным вопросом жив человек!Геласимов, пожалуй, единственный писатель, кто сегодня пишет о реальных людях, таких, как любой из нас. Без мистики, фантастики – с юмором и надеждой. Он верит в человека разумного, мудрого и сострадающего. Без этой веры нет будущего – не только у русского романа, но и у общества в целом.
Печальна судьба русского интеллигента – особенно если фамилия его Койфман и он профессор филологии, разменявший свой шестой десяток лет в пору первых финансовых пирамид, ваучеров и Лёни Голубкова. Молодая жена, его же бывшая студентка, больше не хочет быть рядом ни в радости, ни тем более в горе. А в болезни профессор оказывается нужным только старым проверенным друзьям и никому больше.Как же жить после всего этого? В чем найти радость и утешение?Роман Андрея Геласимова «Рахиль» – это трогательная, полная самоиронии и нежности история про обаятельного неудачника с большим и верным сердцем, песнь песней во славу человеческой доброты, бескорыстной и беззащитной.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Любовь героев романа Анатолия Рыбакова – Рахили и Якова – зародилась накануне мировой войны. Ради нее он переезжает из Швейцарии в СССР. Им предстоит пройти через жернова ХХ века – страдая и надеясь, теряя близких и готовясь к еще большим потерям… Опубликованный впервые в «застойные» времена и с трудом прошедший советскую цензуру, роман стал событием в литературной жизни страны. Рассказанная Рыбаковым история еврейской семьи из южнорусского городка, в размеренную и достойную жизнь которой ворвался фашистский «новый порядок», вскрыла трагедию всего советского народа…