Назовите как хотите - [63]

— От лица британской родовой аристократии я приветствую нового лорда Эском в его наследственных владениях! Лорд поместья, да будет вам известно, — одна из старейших разновидностей титулов в этой стране: многие знатные фамилии ведут свою родословную с самых времен норманнского завоевания — самого Вильгельма Завоевателя! — Он снова повторял заученный речитатив, желая только одного — не дать лордам открыть рта. И он беспрестанно продолжал пятиться к двери. — Некоторые права и привилегии лордов были задекларированы Королевской хартией и Патентной грамотой, и некоторые из них, должно быть, все еще принадлежат лордам Эском…

— О, Уолтер, — всхлипнула миссис Ниббетт.

Клайв торопливо продолжил (не забывая пятиться к двери):

— В коммерческих делах титул — бесценное преимущество, но это отнюдь не причина его приобретения. — Клайв поклонился всем в общем и никому по отдельности. — Подлинный аристократ не станет использовать свой титул в корыстных целях. Чем спрашивать: «Что мой титул может сделать для меня?», — истинный аристократ спросит: «Что я могу сделать для… для своего поместья?» Настоящий дворянин не станет афишировать свой титул, бахвалиться им, — с надеждой в голосе проговорил он. — К примеру, он не станет во всеуслышание объявлять, что он-де — лорд Эском. Его статус выдадут манеры… Вот и наш новый лорд, я надеюсь, не станет выставляться.

— Черта с два! — возразил Линкольн. — Какого тогда было платить больше сотни штук, чтобы даже похвастаться нельзя было!

— Тоже верно, — согласился Уолтер.

Клайв судорожно соображал, ища выход. Тут Стречи осенило:

— Тот человек — он все еще лежит без сознания, — громко сказала она.

Все оглянулись на Фрэнки, который начал подавать признаки жизни. Стречи спросила:

— Где здесь врач? Возможно, он пострадал серьезнее, чем мы думаем.

— Сомневаюсь, — возразил бармен. — Мне и раньше приходилось вот так — и все они вставали и уходили.

Клайв понял, к чему клонит Стречи. Метнувшись к распростертому на полу Фрэнки, он пощупал его пульс:

— Его нужно перенести в более удобное место.

— Это еще зачем? — удивился бармен. — Он все равно ничего не чувствует.

— Возьмите кто-нибудь его ноги, — скомандовал Клайв.

Вызвался Линкольн:

— Это ведь я первый начал, в конце концов.

Вдвоем с Клайвом они подняли бесчувственного Фрэнки. Тот что-то пробормотал. Когда они принялись тащить его через вестибюль, миссис Ниббетт сказала:

— У лорда Уолтера больная спина.

Линкольн ничего не расслышал — зато это сделала Глория:

— Лорд Уолтер?

Стречи попробовала отвлекающее:

— Осторожнее с мистером ди Стефано! — но вот уже десять лет никто не отваживался остановить Глорию. Она хищно улыбнулась:

— Как, Уолтер, — вы тоже купили титул лорда?

Уолтер просиял.

Его супруга ответила:

— Ну конечно! Он — лорд поместья Эском!

Тело Фрэнки шлепнулось на пол.

Линкольн сказал:

— Я — лорд поместья Эском, — и посмотрел на Ниббеттов так, точно они сошли с ума.

Фрэнки открыл глаза и простонал:

— Где я? Что случилось?

Стречи подалась вперед:

— Он бредит. Вызовите «скорую»!

Но на Линкольна это нисколько не подействовало:

— Что вы хотите сказать — «я лорд Эском»?

— То, что я купил титул, — ответил Уолтер.

— Ничего подобного. Я заплатил за него сто двадцать тысяч.

У Уолтера даже челюсть отвисла:

— А… а я — сто сорок.

— Значит, он наш! — возопила миссис Ниббетт.

— Я умираю, — провыл Фрэнки.

Но и до него Линкольну не было дела. Он заорал:

— Да вы только что выпили за мое здоровье, черт бы вас всех побрал! Я — хренов лорд Эском!

— Простите, но это — мой муж.

Уолтер расправил плечи и согласно кивнул:

— Да, я — лорд Эском.

— Нет, я!

— Послушайте, придурки! — рявкнул Фрэнки, с трудом поднимаясь на ноги. — Есть только один лорд Эском, и он — перед вами.

— Господи! Я же вам говорила — бредит, — сказала Стречи, пробираясь к двери.

И тут она резко затормозила. В дверях, точно вышибала из ночного клуба, вырос, не решаясь войти, чернобородый Эдгар Деларм. Он обозрел присутствующих ледяным взглядом:

— Не упоминайте имени Господа вашего всуе!

В бар, однако, он так и не вошел. Так как за ним было не протиснуться, Стречи бесшумно и быстро проскользнула к двери лоджии, а оттуда — во дворик отеля. Снаружи ярко светило беспощадное солнце. Было тихо. Стречи пробралась между столиков и перемахнула за низенькую ограду в сад. Он представлял собой коротко стриженные кустарники, травку и цветы. Но Стречи было не до цветочков — где-то там, на другой стороне, стояла ее машина.

Чтобы добраться до парковки, ей надо было пробежать мимо главного входа отеля. Что она и сделала — наклонив голову, отчаянно работая локтями, — как вдруг увидела Джереми Бэррингтона Дауни. Друг или враг? Он бежал ей наперерез.

Выходит, враг.

Стречи резко свернула влево, но, чтобы добраться до места назначения, его было не миновать. Она попыталась увернуться, но Джереми был все ближе. Она снова вильнула в сторону, но оторваться от него опять не удалось. Он выдохнул:

— Я когда-то здорово играл в регби.

Она затормозила. Вот незадача-то. Джереми угрожающе вырос перед ней, точно футбольный форвард в ожидании паса.

Она вильнула вправо, надеясь ускользнуть, — и в ту же секунду почувствовала его сильные руки — он обнял ее и прижал к себе.