Назначение - [2]

Каждый за своим столом выпил, закусил.

– И вот, за нехитрой едой, прихваченной из дому, все ощущают два противоречивых чувства: адскую усталость и радость победы… Товарищи! Нет Куропеева!

Люба. Как нет?

Саня. Практически. Мы лично больше его не увидим. И мы больше его не услышим! Вы еще не оценили все значение этого факта.

Лямин. Куропеев просто нервный, усталый человек. У него хватает сил добиваться исполнения, но не хватает сил подумать, чего стоит, а чего не стоит добиваться.

Саня. Я бы дал всем начальникам солидное содержание, чтобы они взяли все и ушли на покой.

Люба (глядясь в зеркало). Все такие прогрессивные стали, спасу нет. Какую бы мне прическу запузырить? Красота не получается, черт с ним, попробуем сделать что-нибудь абстрактное.

Саня. Надо уплотниться, у нас мало времени. С чувством глубокой скорби я поднимаю тост за этого перерожденца и карьериста А. Ю. Лямина.

Люба. А я сегодня напьюсь. (На Лямина.) О, смотрите, уже испугался.

Егоров. Алексей Юрьевич – скромный человек. Значит, надо сразу сесть ему на голову?

Люба (имея в виду Егорова). Леша, неужели ты на это клюнешь?

Егоров. Ну, в подхалимаже меня обвинить трудно. Вы знаете, какие отношения были у меня с Куропеевым. (Лямину.) Боюсь, что с вами, Алексей Юрьевич, будет то же самое.

Саня. Не запугивайте его.

Люба. Мальчики, я вас прошу, позвоните кто-нибудь и мужским голосом спросите Валю Чулко. А то мне не ответят.

Лямин. Не стоит, Люба.

Люба. Почему? Мне интересно знать, где мой муж, уже у своей возлюбленной или еще нет. (Дала Лямину трубку.)

Саня (уводя Лямина прочь). Потом позвоним. Сейчас некогда.

Люба. Вчера видела на улице Валю Чулко. Она была в светлом пальто, которое все переливалось, как нефть. Очень интересная. У моего миленького есть вкус.

В дверь стукнули два раза. Саня открыл. Входит Нюта. Сейчас очень проста и весела. Увидела стол, не совсем искренне удивилась.

Нюта. Ой, что это вы!

Лямин. Садитесь.

Нюта. Куда? Сюда?… (Присела.) А мне нельзя пить, у меня глаза будут блестеть.

Люба. Это не страшно.

Нюта. Ну, да я еще Куропеева не проводила. Ну ладно, тогда только одну – за Алексея Юрьевича.

Люба. Оригинально.

Нюта (подняла бумажный стаканчик.) За то, что вы такой простой. И оставайтесь таким всегда. Давайте с вами чокнемся… (Выпила.) Ой, побежала. А вы веселитесь, только осторожно, а то и себя подведете и Алексея Юрьевича. Закройте.

Саня закрыл за ней дверь.

Люба. Леша, она тебя чарует. Ты не смотри, что она глупая. Валя Чулко тоже глупая. Мой миленький мне все время рассказывал про нее анекдоты, какая она глупая, я даже обманулась и пустила это дело на самотек. А теперь оказалось, что это не глупость, а такая непосредственность. Она такая стихийная, дитя природы.

Саня (запел из «Кармен»). «Любовь!… Любовь…! Любовь!…» Любовь!…»

Люба взяла с соседнего стола папку, размахнулась и стукнула Саню по голове.

– За что?!

Люба (просто, серьезно). Если он меня бросит, я умру. Не нарочно умру, а от горя, я перестану есть, спать, пить. Я умру от звериной болезни «сморщенное сердце». Звери так погибают, когда их бросают люди, которых они любят.

Саня. Да, чур, я переселяюсь за твой стол!

Егоров. Алексей Юрьевич, мы же с вами договорились.

Люба. А я что, опять остаюсь в углу? Ничего не знаю, я буду сидеть у окна.

Лямин. Бросьте, честное слово! Я вообще не уверен, может, я завтра же вернусь обратно. Я не приспособлен к руководящей деятельности. Когда меня выбрали профоргом, я сразу развалил профсоюзную работу: полгода наклеивал марки на книжки, а их надо было наклеивать на карточки.

Саня. Ничего, опирайся на нас, мы тебе будем помогать. Ты еще не знаешь, какая это сила – массы.

Егоров. Все будут помогать. Вы же знаете, как к вам относятся.

Лямин (тронут). Ну, спасибо. Честно говоря, поддержка мне понадобится. Я еще не знаю, справлюсь ли вообще, но какие-то планы у меня есть.

Саня. Дерзай, дерзай.

Егоров. Значит, я сижу за столом Алексея Юрьевича, а вы – где хотите. (Взял со стула подушечку, пошел за стол Лямина.)

Люба. Иван Никифорович, я все-таки женщина.

Егоров не ответил, вернулся на свое место.

– Ну ладно, садитесь.

Саня. А вот Валя Чулко так бы не поступила.

Люба. Именно поступила. (Села за стол Лямина.) Совсем другое дело. Можно смотреть на Неву…

Саня. Со своей грустью на лице она была очаровательна.

Люба. Валя Чулко сказала моему мужу, что меня нельзя любить, потому что я неэстетичная. Леша, мне надо сегодня пораньше уйти. Ты меня отпускаешь?

Саня. Слушай, это нечестно, я первый сказал, что мне надо уйти.

Люба. Не знаю, у меня от этого зависит семейная жизнь, зависит все. Если он меня не отпустит, я все равно уйду, пускай меня увольняют.

Егоров. Когда был Куропеев, ваша семейная жизнь не зависела от работы. Теперь вдруг начала зависеть.

Люба. Вдруг стала зависеть.

Лямин. Тебе что, действительно так срочно?

Люба (отчужденно). Да, действительно… (Собралась, подошла к двери, вытащила стул.)

Лямин (вслед). Тогда что ж, я тебя отпускаю. Можешь идти.

Люба (холодно). Причем я, собственно, все сделала, что нужно. Моя совесть почти спокойна. (Ушла.)

Его ров (иронично). Хм…

Саня. Хорошо погуляли. Ну, за дело, господа, за карты.