Найти себя. Лучшая фантастика – 2023 - [14]

Он завистливо вздохнул. Через пять минут мы уже вовсю болтали. Что поделаешь, у меня очень располагающая внешность.

Звали его Глебом Петровичем, а летел он в Минводы. Оторвал бесплатную путевку. Врачи велели лечиться. Расшатанная нервная система и прочие болячки организма, особенно одна… Тут он замолчал, сообразив, как видно, что едва не сболтнул лишнее, а я и не настаивал. Заранее знал: все расскажет как на духу, не надо только мешать ему выговориться. Моему визави не нужен был собеседник – нужен был слушатель. Причем такой, который не сбежит.

Само собой, я не мешал ему, но и не поторапливал. Времени у меня было достаточно.

И он начал. Как-то вдруг, ни с того ни с сего.

* * *

Стригицефалия… что за зверь?

Глеб Петрович повертел в руках пачку сигарет. Хмыкнул. Еще раз прочитал сквозь целлофан название таинственной хворобы. Всмотрелся в рисунок – ничего не понятно. Какие-то не то кости, не то мышцы, не то жилы, и все эти анатомические детали перепутаны и перекручены так, что без медицинского диплома не разберешь, где тут что и зачем.

Хмыкнув еще раз, он вскрыл пачку, извлек сигарету, закурил. Ну… сигарета как сигарета, обыкновенная и на вид, и на вкус. Вот и ладушки…

Когда, стоит лишь потянуться за очередной порцией никотина, прямо в глаза тебе лезет изображение мозга, пораженного тяжелым инсультом, или гангренозная конечность, помещенная на аверс и реверс сигаретной пачки кем-то не в меру добрым, твое эстетическое чувство, по идее, должно жестоко страдать, если только ты не извращенец. Наверное, полагается еще пугаться, да ведь к испугу быстро привыкаешь, вот в чем дело. «Пугает, а мне не страшно», – мог бы повторить вслед за классиком Глеб Петрович Взбутотенин, презрительно фыркнув по адресу доброго дяди из Минздрава.

Всякому образованному человеку известно: одурманивать себя алкалоидами свойственно не только приматам. Тут отличились и некоторые копытные, и даже насекомые. Такова уж природа живых существ, а спорить с природой Глеб Петрович не дерзал. Он даже соглашался с тезисом, что курильщик – наркоман, хоть и не шибко опасный для общества. Во-от! Не опасный? Всего лишь неприятный? Да мало ли вокруг неприятного! Может, ваши автомобили меньше портят атмосферу выхлопом? А дымовые трубы заводов и всяческих ТЭЦ? То-то же. Ну и заткнитесь, займитесь лучше своим делом, а мне оставьте мое, я тихий пенсионер, я социально безопасен, и не старайтесь превратить меня в социально опасного, вам же хуже будет…

Сойдя с электрички, Глеб Петрович неспешно направлялся к своей даче в душевном состоянии, близком к гармонии. С плакучих берез неслышно падали желтые листья, над осенними цветами жужжали шмели, молча порхали какие-то птички, деревенская коза флегматично объедала придорожный куст, словом, тишь и умиротворение царили в природе. Опасаясь, что имеющегося запаса курева не хватит, Глеб Петрович прикупил в крошечном магазинчике возле станции еще одну пачку сигарет и немедленно пустил ее в дело. Организм требовал подзарядки. Что есть курение? Верный способ погубить свое здоровье за свои же деньги? Некурящий так и скажет. Курильщик возразит: курение табака не блажь и не роскошь, а просто способ существования белковых тел. Может, и не всех подряд белковых тел, но некоторых – определенно.

Белковое тело Глеба Петровича всего лишь вытаращило глаза, прочтя на пачке о неведомой стригицефалии, немного поломало белковую голову над вопросом, что это значит, а потом махнуло белковой рукой. Мало ли кто что выдумает!

До сих пор было просто: машина на фабрике шлепала пугалки из скудного перечня. Пародонтоз – ну да, это явно не то, о чем мечтает каждый. Инсульт – просто унизительная гадость. Валяться бревном, мычать и ходить под себя… бр-р! Инфаркт и то лучше. Мертворождение? Недоношенность? Глеб Петрович криво ухмыльнулся: это точно не про него. Гангрена, слепота, рак горла, новообразования? Кто только додумался пугать курильщиков тем, что подстерегает и некурящих! Рак легкого? Вот это уже интереснее: одного, значит, легкого, а второе, выходит, в безопасности… хе-хе. Мучительная смерть? Гм, а не будет ли обидно помирать, если как следует не помучишься и не увидишь в смерти избавление? Еще неясно, что на самом деле горше. Что там еще в перечне – импотенция? Она страшна в двадцать-тридцать-сорок лет, а после шестидесяти это просто обыденная неприятность. Особенно для холостяка. Да и нельзя сказать, что она уже победила…

«Не расстанусь с “Беломором”, буду вечно молодым», – пропел про себя Глеб Петрович, в молодости и впрямь превративший в пепел и дым тонну папирос. Позднее он отказался от них в пользу трубки, а от нее перешел к сигаретам, поскольку возня с трубкой и сам процесс курения оной требуют вдумчивой неторопливости, непосильной для холерика. Равно и сигары, не говоря уже о кальяне, изобретенном вечно алчущими неги бездельниками с Востока и вызывающем у желчного непоседы ассоциацию с замысловато устроенным клистиром. А последний как-то не очень соотносится с негой.

Непонятная стригицефалия была забыта еще до того, как на Глеба Петровича навалились дачные заботы. Тщательно выбрить газон и мульчировать на зиму грядки травяным крошевом, поправить покосившийся забор, срезать с яблонь сухие ветки и обмазать срезы садовым варом, починить задвижку в сортире, сжечь в железной бочке мусор и еще успеть в лес – проверить, не пошла ли вторая волна опят. Не пошла, зато набрал волнушек на засол. День кончился.