Найти мертвеца - [13]

Она встала из-за стола и прошла в некое подобие холла, где Пространство посередине было очищено для дансинга. С одного конца сцену занимал небольшой оркестр, а вокруг стен были установлены маленькие столики, где посетители могли выпить кофе или спиртное и понаблюдать танцы. Когда Гарриэт заняла свое место и сделала заказ, на сцене появилась пара явно профессиональных танцоров, которые напоказ исполняли вальс. Мужчина — высокий и белокурый, с густо набриолиненными лоснящимися волосами и с гомосексуальным, нездорового цвета лицом с большим меланхоличным ртом. Девушка, в подчеркивающем фигуру темно-лиловом атласном платье с огромным турнюром и шлейфом, изображала викторианскую скромницу, когда томно вращалась в руках своего партнера под мелодию «Голубого Дуная». «Autres temps, autres moeurs[5]», подумала Гарриэт. Она осмотрела помещение. Бросились в глаза длинные юбки и костюмы семидесятых — а также страусовые перья и веера. Даже у скромниц чувствовалось подражание. Но оно было таким очевидным! Кажущиеся тонкими талии были следствием не беспощадно туго затянутой шнуровки, а стараниями очень дорогих портных. Завтра, на теннисном корте мускулистые молодые женщины сегодняшнего дня должны появиться в коротких, просторных блузках, когда их талии не скованы узами. И косые взгляды, опущенные вниз, насмешливо-сдержанные глаза — маски да и только! Если это являлось «возвратом к женственности», так приветствуемым светскими корреспондентами мод, то здесь был совершенно другой вид женственности — основанный на базе экономической независимости. Находилось достаточно глупых мужчин, верящих, что вернулись милые золотые деньки смиренной женственности, которые воскресят в памяти былые фасоны. «Едва ли, — подумала Гарриэт, — когда-нибудь они отлично поймут, что все это только для того, чтобы убрать шлейф и турнюр и, надев короткую юбочку, одержать легкую победу, при этом забрав деньги из их кармана. О, хорошо, это ведь игра, и по-видимому, всем им известны ее правила».

Танцоры кружились до окончания вальса. Оркестранты проверили струны и, потуже затянув колки, снова налаживали свою музыку под шелест небрежных хлопков. Затем танцор-мужчина выбрал себе партнершу с одного из ближайших столиков, а тем временем девушка в темно-лиловом приняла приглашение крепкого промышленника в костюме из твида, который вышел с противоположного конца дансинг-холла. Другая девушка, блондинка в бледно-голубом, поднялась из-за своего уединенного столика, стоящего возле сцены, и увлекла за собой какого-то почтенного мужчину. Остальные посетители встали, сопровождаемые собственными партнершами, и заняли площадку под мелодию следующего вальса. Гарриэт поманила пальцем официанта и попросила еще кофе.

«Мужчинам, — размышляла она, — нравится иллюзия, что женщина зависит от их одобрения и благосклонности ради ее кровного жизненного интереса. Но нравится ли им реальность? Нет, — думала Гарриэт с горечью, — когда мужчина минует свою первую молодость. Вон там девушка, выполняющая обязанности Армии Спасения[6], в группе собственнически глазеющих на нее самцов, превратится в хищную ведьму, похожую на женщину за соседним столом, пока не найдет чем занять свой мозг, конечно, если предположить, что он у нее есть. В таком случае мужчины скажут, что она их пугает».

«Хищная ведьма» была тощей женщиной с душераздирающим слоем косметики, одетая по преувеличенной моде, которая с трудом красила бы и девятнадцатилетнюю девушку. Она и раньше привлекла внимание Гарриэт своим блестящим экзальтированным взглядом. Женщина сидела одна, но казалось, что она кого-то дожидается, судя по ее пристальному взгляду, беспрестанно блуждающему по холлу, главным образом сосредотачиваясь на столике профессиональных танцоров рядом со сценой. Сейчас она производила впечатление крайне взволнованной. Ее руки, украшенные кольцами, нервно подергивались, и она прикуривала одну сигарету за другой, только для того, чтобы затушить ее, докурив до середины, и схватиться за зеркальце в сумочке, чтобы заново беспокойными движениями привести в порядок косметику, а затем снова начать тот же процесс со следующей сигаретой.

«Дожидается своего жигало, — мысленно поставила диагноз Гарриэт с некоего рода жалостливым отвращением. — Наверное, джентльмена с лягушачьим ртом. Похоже, он самая лучшая рыбка для жаркого».

Официант принес кофе, и женщина за соседним столом схватила его за рукав.

— Мистер Алексис сегодня здесь?

— Нет, мадам, — несколько нервно ответил официант. — Нет, он отсутствует.

— Он болен?

— Наверное, нет, мадам. Хозяин просто сказал, что он не придет.

— Он не оставлял записку?

— Не могу сказать, мадам. — Официант беспокойно переступал с ноги на ногу. — Мистер Энтони не сомневается, что ему выпадет счастье…

— Нет, нет, не беспокойтесь. Я привыкла к мистеру Алексису. Меня устраивает его шаг. Это не имеет значения.

— Да, мадам, благодарю вас, мадам.

Официант ускользнул. Гарриэт заметила, как он пожал плечами и обменялся фразами с метрдотелем. Его губы и брови были красноречивы. Гарриэт почувствовала раздражение. Дойдет ли она до такого, если не выйдет замуж? Вызывать презрение публики к собственной персоне, заискивая перед официантами? Она снова посмотрела на женщину, которая поднялась, чтобы покинуть холл. Она была с обручальным кольцом. По-видимому, брак не спасал ее. Одинокая, замужняя, овдовевшая, разведенная, она идет к такому же концу. Гарриэт задрожала и вдруг почувствовала, что сыта по горло холлом и танцевальной площадкой. Она покончила с кофе и удалилась в маленькую гостиную, которую занимали три тучные женщины, ведя между собой нескончаемую беседу о болезнях, детях и слухах.