Найти меломана! - [14]

Нервы ни к черту, – рассердился он на себя. – Мало ли… Вдруг этот чудик вышел в шестом часу на пробежку – от инфаркта. А дверь запереть забыл: склероз.

Словно споря с его мыслями, приоткрытая дверь, отчаянно взвизгнув, медленно распахнулась. Застывшую тишину нарушал лишь стук его сердца.

Это все нервы, – зло сказал он себе и, повернувшись спиной к отверстой двери букиниста, вставил ключ в прорезь. Щелкнул английский замок, дверь поддалась.

На второй замок не закрылись – ждали, – благодарно подумал Саша, пряча ключи в карман. Стараясь не шуметь, он захлопнул дверь и нажал клавишу. Свет вспыхнул и… он едва сдержал крик: в коридорчике, неестественно вывернув руку, лежала плашмя Ольга. На полу, рядом, белело кухонное полотенце. Не помня себя, он нагнулся – ее рука обожгла холодом.

Павел? – Молча позвал он его и заглянул в кухню. Никого. Лишь в центре стола стояла фарфоровая миска с пирожками. На ватных ногах он сделал еще пару шагов. То, что он готов был увидеть, хлестнуло наотмашь: на него смотрели мертвые глаза Павла. Пуля снесла полчерепа, обрызгав стену, пол и правую руку Павла, которой он намертво вцепился в ручку распахнутой двери, ведущей в гостиную.

Сдержав немой крик, Саша невольно попятился и вдруг с размаха упал на спину – из под ноги выскользнуло белое кухонное полотенце.

– Сумка! – вспомнил он вслух и, отшвырнув полотенце, поднялся. Боли он не чувствовал. Стараясь смотреть в противоположную сторону, он осторожно протиснулся мимо Павла, схватил свою сумку и только сейчас заметил, что наследил на паркете – видимо, наступил на кровь. Его чуть не вырвало. От накатившей слабости даже полупустая сумка показалась сейчас неподъемной.

В дверях подъезда он едва не сбил какую-то дебелую тетку. Спустя миг когда из ее рук выскользнул бидон и, громыхая, покатился, выплескивая молоко, он чуть не оглох от ее истошного визга. Завернув за угол следующего дома, до него все еще доносилось:

– Урод, урод, уро-о-о-од…

* * *

– Молодой человек, вы поранились. – На его руку с улыбкой кивнула ясноглазая девчонка лет 15-ти.

– Лолита, не приставай к мужчинам, – едва сдерживая смех, пропела ее сверстница, скаламбурив название старого фильма.

…От вязкой дремы он очнулся в вагоне пригородной электрички. На пальцах левой руки действительно запеклась кровь.

Пашина кровь… – Его вновь замутило. – Видимо, когда навернулся со всего маху, задел рукой натекшую черную лужицу… – Стало быть, и рукой тоже, – отчаянно усмехнулся он, вспомнив свои четкие следы на паркете. – Вляпался по самые уши, – безрадостно подытожил он и с остервенением стал оттирать засохшие следы чужой крови влажным комом носового платка. Почему платок оказался влажным он запамятовал и не стал напрягать мозги. За его манипуляциями с любопытством галчат наблюдали девчонки.

Сквозь стеклянные межвагонные двери нарисовались двое в форме. Контроллеры? – выпорхнула надежда. На всякий случай он приготовил билет. Но прежде – поглубже затолкал под сидение свою синюю сумку.

…Решение двигать в Железноводск – к давнему приятелю Петьке – пришло не сразу. На маленькую станцию под смешным названием “Золотушка” он притопал, когда окончательно рассвело. Он твердо знал только одно – из Семигорска надо бежать. Куда? – это еще предстояло решить: до электрички в сторону Минеральных Вод оставалось примерно 30 минут.

Руку все еще оттягивала потяжелевшая сумка, и он зашел в крошечное помещение станции. Внутри – никого. Он присел в уголочке, терзаемый тревожными мыслями.

Следовало действовать, а не бежать, – запоздало подумал он. – Звонить 02? Поздно! Ошалевшая молочница, наверняка, подняла уже кипиш. Тем более, – вспомнил он, – дверь в квартиру Паши он не прикрыл. Пройти мимо двух распахнутых дверей в той ситуации невозможно. Постой, – поправил он себя, – а почему – двух? Его память тут же отозвалась скрипучим плачем двери букиниста. На его задумчивый взгляд случайно ответили руки, машинально расстегнувшие молнию сумки. Из-под теплого свитера серебрилось что-то незнакомое. Чужое. Он отбросил свитер и вытащил… толстенную древнюю книгу сплошь в серебренном окладе. Срез страниц отливал золотом. Ниже он раскопал еще одну – ярко красную – с золотым тиснением замысловатого шрифта: “Магия чисел”.

Книги – соседа-букиниста, – безошибочно определил он. – В моей сумке?! – Очевидное никак не укладывалось в его голове.

Если допустить, что гибель приютивших его людей – невероятно молниеносная месть Сухова, то при чем тут букинист? Версию заурядного ограбления с невероятным стечением обстоятельств, – он отбросил: в его сумке лежало целое состояние. Да и в квартире его бывших соседей не было даже следов беспорядка. Кроме… – вновь подступила тошнота. Он с трудом проглотил слюну.

Сплошь – уравнения со многими неизвестными. И все же – при чем здесь букинист – добрейшей души человек, как не уставала характеризовать его Ольга. То, что бесценные книги подложили в его сумку без согласия букиниста, – он уразумел мгновенно. Подстава?! Для отморозков – слишком сложно. А то, что там орудовали отморозки, сомнений не вызывало: грубо, грязно, бессмысленно.