Найти Эдем - [26]

Погруженный в свои мысли Колдун медленно покачал головой.

— Теперь я уже ничего не знаю о Вальнуре Рае.

— Тогда прощай. — Грон подобрал поводья. — Благодарю за то, что подсказал выход из замка.

Он тронул коня и объехал застывшего Колдуна. Оглянулся у поворота черный человек, опираясь на палку, все так же неподвижно стоял на дороге.

— Кто это? Откуда он нас знает? — встревоженно спросила Рения.

— Это просто Колдун. Больше я ничего о нем не знаю.

— Но он хороший или плохой? — продолжала допытываться девушка.

— Спроси еще: он добрый или злой? Что значит «хороший»? Да, он, кажется, подсказал мне, что у нас с тобой есть выход. Но делал ли он это ради меня — не знаю. Убежден, что ему тоже нужна чаша с вином Асканты. Странно… Он действительно колдун, я видел… Но вот почему он не может ее добыть? Почему говорит, что это должен сделать именно я? Странно… Он не хороший и не плохой, Рения. Так я думаю. Он просто ДРУГОЙ. Понимаешь?

— Не понимаю…

— Да я и сам не понимаю, — вздохнул Грон. — Его, наверное, вообще невозможно понять.

Они медленно удалялись от замка, Тинтан лениво переставлял ноги и, казалось, дремал на ходу. Рения прислонилась головой к руке Грона и закрыла глаза. Вольный боец держался в седле прямо, наблюдая за выплывающей из зарослей дорогой. Еще один поворот — и дорога скатилась в ложбину, ныряя в большую коричневую лужу; в луже застыли желто-красные листья, похожие на рыбью чешую. Противоположный склон ложбины уползал под высокие деревья.

Тинтан начал спуск, Грон на мгновение перевел взгляд на сонную лужу, а когда вновь поднял глаза — увидел на краю ложбины появившихся с другой стороны озерных метателей.

— Стой, Тинтан! — приказал он коню и быстро осмотрелся.

Свернуть в лес было нельзя — вдоль дороги, переплетаясь ветвями, стояли лохматые кусты; частокол толстых и тонких стволов за ними не позволили бы Тинтану оторваться от преследователей, и все равно выдал бы хруст хвороста и шорох сухой листвы. Можно было повернуть назад, но конь с двумя седоками на спине вряд ли ушел бы от погони.

Озерные метатели находились в ста шагах, передняя тройка уже заметила Тинтана с седоками, и коренастый бородач, вероятно, командир второго отряда Сигс, поднял руку и повернулся к едущим сзади, собираясь подать команду, — и Грон мгновенно принял решение. Он сбросил поводья в руки еще ничего не сообразившей Рении, схватил колчан, спрыгнул с коня и выдернул из сумы арбалет.

— Тинтан, назад! Возвращайся к пустоши, в лес, укройтесь там. А потом скачи в искалор, отвезешь Рению к моему отцу.

— Но как же?.. — начала было девушка, но Грон не дал ей говорить.

— Ни слова! — крикнул он, вкладывая стрелу в арбалет. Метатели, пришпоривая коней, но не нарушая строя, с копьями наперевес начали спускаться в ложбину. — Рения, расскажешь все отцу и найдешь… — Он на мгновение запнулся — ведь приходилось называть имя, которое он не должен был называть никому. — Спросишь у отца, как найти человека по имени Беардин. Все! Скачи, Тинтан!

— Гронгард! — жалобно воскликнула девушка.

— Тинтан, не медли! Отец поможет выручить твоего брата, Рения!

Взметнулась пыль, простучали копыта — и Тинтан рыжей молнией метнулся за поворот, унося девушку. Вскинув арбалет, Грон выпустил стрелу, целясь не во всадников, прикрывшихся щитами, а в лошадей.

«Жаль животных, но ничего не поделаешь», — подумал он, отступая к кустам. Стрела достигла цели — конь справа от Сигса рухнул на полном скаку, и всадник оказался в луже. Грон не успел еще перезарядить арбалет, а метатели уже с плеском перебрались через лужу и бросились вверх по склону. Сразу девять копий должны были вот-вот со свистом вырваться из сильных умелых рук. И каждое могло угодить в незащищенную голову или просто сбить с ног, наткнувшись на кольчугу. А подняться бы Грону уже не дали.

Он быстро осмыслил все это, сбросил плащ в пыльные придорожные цветы и нырнул в заросли. Он знал, что не уйдет далеко с мечом на боку, колчаном на плече и арбалетом в руке, но ему нужно было выиграть время, предотвратить погоню за Ренией, дать Тинтану возможность доскакать до пустоши и укрыться в лесу. Выбрав ствол потолще, вольный боец остановился и вновь зарядил арбалет.

Конский топот приблизился, потерял ритм. Озерные метатели, невидимые за густой листвой, останавливались, спрыгивали с конец, отрывисто переговаривались возбужденными голосами. Грон выстрелил на звук голосов, потом еще раз и, вероятно, попал, потому что кто-то болезненно вскрикнул и сразу замолчал, словно подавился собственным криком, а кто-то завопил:

— Эй ты, стрелок! Сейчас подвесим на суку вверх ногами!

Грон торопливо выстрелил еще раз — тонко и плачуще заржала лошадь, попятился в глубь леса, мысленно проклиная скрытый под опавшей листвой хрустящий хворост. До него донеслись негромкие распоряжения Сигса:

— Одноухий, остаешься с конями. Двое справа, двое слева, остальные цепочкой… Видеть соседа… Не спешить! Щиты перед собой.

Грон понял команды Сигса. Озерные метатели были опытными в делах подобного рода. Они собирались теснить его, охватывая полукольцом, потом замкнуть кольцо. А потом…

— Духи рассвета! — прошептал Грон. — Кажется, они меня прижали…