Время шло с потрясающей быстротой. Мы все еще находились в офисе Дэнта. Кроме нас двоих, еще три вооруженных копа. Я говорил с лейтенантом Хоукинсом уже сорок пять минут, но лишь о том, что произошло в этой комнате.
Теперь я сказал:
— Поверьте мне, Хоукинс, прежде чем эта штука произошла, я объяснил Дэнту, что намерен позвонить в офис шерифа и передать его вам.
— За что?
— За убийство.
— Похоже, что было бы умнее вызвать нас сюда до того, как вы сами приехали.
— Возможно, но вы поймете, почему я так не поступил, когда я объясню все остальное.
— Остальное?
Складки на его лице углубились.
На этот разговор ушло слишком много времени. Максимум через двадцать минут должен был прибыть самолет, на нем прилетит мистер Бинг и направится в дом Дэнта в пустыне. Проклятое дело может провалиться, а у меня появится возможность познакомиться с местной тюрьмой в Карсон-сити.
— Хоукинс, — сказал я, — мы потратили уйму времени, снова и снова все это пережевывая, при этом охватили события какого-то одного часа. Дело вовсе этим не ограничивается, материала куда больше, начало-то было три дня назад.
Я замолчал, обдумывая, как мне все это поумнее преподнести. Хоукинс внимательно смотрел на меня.
— Вам предстоит услышать черт знает какую историю. Иначе не скажешь. Возможно, вы посчитаете это несерьезным, но в данный момент у меня нет времени излагать ее по порядку.
Хоукинс открыл было рот, но я поспешил продолжить:
— Не сомневайтесь, я расскажу. Я все решительно расскажу, не упустив ни одной подробности, и отвечу на все ваши вопросы. Но лучше всего будет, если мы поступим по-моему.
Я продолжил после многозначительной паузы:
— В отношении событий здесь, в офисе. Я говорил вам еще тогда, в здании суда, что Дэнт пытался меня убрать при помощи своих подручных. Сегодня он попробовал это сделать сам, и я был вынужден его убить.
Хоукинс зевнул, но это не обмануло меня, я не подумал, что он дремлет.
— Человек может сначала сообщить, что кто-то покушается на его жизнь, потом застрелить его и утверждать, что эта была всего лишь самооборона.
— Может, если он болван, — сказал я. — Я стрелял в Дэнта уже после того, как он выпустил две пули в меня, и, если бы я не убил его, вы бы имели удовольствие разглядывать дыры в моей голове.
После короткой паузы я добавил:
— Вношу поправку. Дыры в голове и в спине, и глядели бы вы на меня в пустыне, если бы вообще разыскали. Как Картера. Потому что с того самого момента, как я попал в этот город, Дэнт пытался меня убрать.
Хоукинс приподнял брови.
— Он дважды в вас стрелял? Первым? Есть свидетели?
— Да. Не люди, а две пули в стене позади меня, когда он стрелял в меня. Частицы нитрата на левой руке Дэнта, которые будут обнаружены при парафинированном тесте и докажут, что он действительно стрелял из своего пистолета, и дыра у него в голове. Он не мог стрелять в меня после того, как получил ее. Он стрелял до этого. Я сделал всего один выстрел.
Хоукинс облизал пересохшие губы и тихонько вздохнул.
— В этом деле имеется еще один факт, если вы разрешите мне отправиться, отвезете меня в дом Дэнта в пустыне, я смогу объяснить множество вещей, которые произошли за последние три дня и ранее: гибель Фредди Пауэлла в аэропорту в моем “кадиллаке”, пару избитых молодчиков в районе аэропорта, пару людей Дэнта у “Дезерт Инна”, один из них по имени Ллойд с ножом в брюхе, второй мертвый. И это еще не все. Но мы должны немедленно отправиться в дом Дэнта и быть там до того, как приземлится ближайший самолет из Лос-Анджелеса. К сожалению, сам Дэнт ничего не сможет объяснить.
Глаза Хоукинса раскрывались все шире и шире. Могу поспорить, он допускал, что одна из пуль Дэнта влетела мне в ухо и теперь перекатывалась внутри. Но я настаивал, что мы должны ехать быстро и тогда он получит решение всего этого сложного Дела. У него будет столько всевозможных улик, что он не будет знать, что с ними делать. Если же он откажется ехать, он не услышит от меня ни единого звука, тем более, что надо спешить.
И в конце концов мы уехали. Трое помощников в форме и Хоукинс. Ну и я, их пленник.
К дому в пустыне мы приехали в час пятнадцать и сразу же подошли к передней двери. Дом был погружен в темноту, сердце у меня сжалось от дурного предчувствия, пока Хоукинс звонил в дверь. Если в доме никого нет, прощай, Лос-Анджелес, надолго! Потому что я застряну в Неваде на много месяцев. Я вовсе не обманывал Хоукинса, уверяя его, что у нас нет времени на бесконечное возвращение к одному и тому же вопросу. У меня имелись собственные соображения не выкладывать все, что мне известно в “Инферно”.
Наконец внутри зажегся свет, и я увидел, как маленькая блондинка подошла к двери, но на сей раз на ней было побольше одежды, чем когда я видел ее в последний раз.
Я чуть ли не запрыгал от чувства облегчения. Хотя я еще полностью не выбрался из “леса”, но я мог различить впереди себя “прерии”. И теперь-то я мог направить огонь всех своих орудий на Хоукинса.
Если бы мистер Бинг прибыл раньше нас к блондинке, и она, перепугавшись, удрала из дома, тогда я мог бы убеждать Хоукинса до мозолей на языке без всякого толку, потому что лейтенант был страшно недоверчивым человеком. Сейчас же у меня появился несомненный шанс. А Бинг должен появиться с минуты на минуту, так как к этому времени его самолет прибыл.
