Найди меня, я рядом - [17]

— Чего насупились? — поинтересовался Иван. — Вить, у тебя такой вид, как будто ты собираешься с кем-то сразиться. Чего ноздри раздуваешь? — Пана захихикала, уловив сходство в лице Виктора с огнедышащим драконом, за что тот тут же наградил ее хмурым взглядом.

— Весело им, — пробормотал себе под нос Виктор. — Чего пристали? — обратился он ко всем сразу, надув губы, как ребенок. — Лучше подумайте, что дальше будем делать? Забыли о цели нашего здесь нахождения? У кого-нибудь есть хоть что-то отдаленно напоминающее план?

— Я сегодня ночью много думал, — ответил ему Андрей, — и решил, что пропажа наших друзей каким-то образом напрямую связано с исчезновением той девушки из рассказа бабы Марфы. Но вот как — непонятно. Как думаете, не сохранилось ли каких-нибудь записей, может быть церковных книг с того времени?

— Если бы… — сокрушенно вздохнула Алина. — Много лет назад я задалась этим вопросом и узнала, что когда закрыли старую часть кладбища, всю документацию уничтожили, чтобы окончательно стереть память о тех временах и людях. Не осталось никакой зацепки, вообще ничего. Я расспрашивала некоторых из коренных жителей города, но они ничего не знают о событиях тех дней.

— Что-то наш пророк давно не высказывался, — опять подал голос Виктор. — Есть новые видения?

— А ты сам? Что дельного предложил ты за последние два дня? — возмущенно парировал Иван. — Я все время пытаюсь вызвать какие-нибудь видения, но они не являются. Я не знаю, что это должно означать. Возможно… — Он замолчал, пораженный внезапной мыслью. Его глаза округлились от удивления. Четверо остальных застыли, с нетерпением ожидая продолжения. — …Возможно, они специально ничего мне не показывают. — Иван поочередно переводил взгляд с одного на другого. — Возможно, теперь нам придется самим принимать решения, без подсказок, и от того правильным оно будет или нет, зависит исход всего предприятия.

— Тьфу ты, — Виктор возмущенно уставился на Ивана. — Что ты хочешь сказать? Что ты стал абсолютно бесполезен?

— Собственно, как и ты, — в тон ответил ему Иван.

— Как и мы все, — примирительно сказала Алина. — Пока мы зря сотрясаем воздух, никакие дельные мысли нам так и не придут в голову. Предлагаю уже успокоиться, хорошенько подумать и наметить хоть какой-нибудь план. А начать я думаю нужно с Зинаиды Сидоровны. Мы ведь никогда с ней толком не разговаривали на эту тему. Может, она даст какой совет, или сама что расскажет полезного.

— Согласен с Алиной, — первым откликнулся Андрей. — Насчет Зинаиды Сидоровны — хорошая идея. Мы ведь даже в первую нашу встречу так внезапно ускакали, что не успели ее расспросить. А вечером уже было поздно, да и в санаторий мы торопились, чтобы заселиться до ночи. Так что, давайте попробуем. А сейчас мне не дает покоя один вопрос. — Он серьезно уставился на друзей, сурово сдвинув брови.

— И что это за вопрос? — осторожно спросила Алина, когда молчание затянулось.

— Да, что ты имеешь в виду? — с опаской полюбопытствовал Иван.

Пана испуганно взирала на грозного Андрея. Виктор вообще на время потерял дар речи, испугавшись, что его лишат удовольствия пожить в комфорте и наслаждения от разного вида полезностей.

— Я теряюсь в догадках, — тянул Андрей, — никак не могу понять… Неужели в нашей компании только я один испытываю чувство… голода? — В этот момент его лицо из грозного мгновенно превратилось в лукавое, на губах заиграла улыбка. Поняв, наконец, о чем речь, друзья весело рассмеялись. — Если мы не поторопимся, то рискуем пропустить обед. Не знаю как у вас, а мой желудок очень требовательный, хочет, чтобы все, желательно съедобное, попадало в него своевременно.

Глава 7. Друзья узнают о дяде Федоре

Денек стоял замечательный! Солнце светило, как в разгар лета, но более ласково и менее напористо. Яркие лучи, касаясь тела, окутывали его приятным и уютным теплом, согревая ровно настолько, чтобы не замерзнуть. Они проникали под кожу и заставляли трепетать от наслаждения и деликатности прикосновения. Природа замерла в осеннем великолепии. Ни дуновения не ощущалось в воздухе, только птичий щебет, как реакция маленького живого организма на неожиданный подарок, разносился по всей округе, лаская нечуждый прекрасного слух.

В такие минуты случайно оброненное слово способно нарушить гармонию с окружающим миром. Человеческий голос, являясь более грубым и менее мелодичным, не вписывался в поэтичность текущего мгновения. А вот уютное шуршание травы под ногами и легкое, немного сбивчивое от быстрой ходьбы, дыхание отлично вписывались в общую картину, дополняя ее очарование.

Дорога вела вдоль леса. Вернее, это была даже не дорога, а узенькая тропинка, где два человека с трудом могли разминуться. С другой стороны, на высокой насыпи тянулась железная дорога, по которой проходил пригородный электропоезд. Друзья шли друг за другом. Каждый из них был погружен в мысли. Андрей, который шел первый, думал о том, что ни разу, за восемь лет жизни в Бельгии, он не испытывал настолько полного погружения в природу. С левой стороны груди щемило и тянуло. Это было ощущение утраты, невосполнимости. Что-то, принадлежащее ему раньше, дало знать сейчас о себе, промелькнув, словно дразня и говоря, что никогда уже не вернется вновь. Воспоминания, как раньше каждый год он мог наслаждаться теплыми осенними деньками, подаренными напоследок природой перед холодной зимой, терзали душу. В уме крутились строчки из стихотворения Баратынского «Осень»: