Найдется добрая душа - [44]

— Читай, товарищ.

Газету читать я не любил. Отпугивали мелкие буквы, нагоняли скуку непонятные слова. Интересовало меня только спасение итальянских полярников ледоколом «Красин». Да еще с удовольствием читал я объявления и смотрел карикатуры на английских буржуев, на белогвардейцев. В поисках карикатур развернул газету. Нашел, насмотрелся, как толстопузый буржуй в цилиндре, с сигарой, грозит пистолетом рабочему со знаменем. Перевернул страницу и хотел прочитать, что идет в кинотеатре «Красный Байкал», но сверху увидел объявление, от которого у меня захватило дух.

Там было написано:

«Бегайте на коньках и катайтесь на лыжах! Все для спорта, для подвижных игр на воздухе и в помещении. Торговая фирма Арцынович и Ландориков предлагает коньки всех систем, лыжи с пьексами, санки, рукавицы для бокса, гантели, мячи для футбола и лаун-тенниса… Предоставляется кредит».

— Папа, — спросил я, — что такое кредит?

— Кредит? — переспросил он и сразу ответил: — Продажа товара в долг. Допустим, у тебя нет денег, а надо купить определенную вещь. Ты приобретаешь в кредит, без денег. А потом этот кредит погашаешь.

— Как это, погашаешь?

— Вносишь деньги, когда они появятся.

Так это же как раз то, что мне надо! Газету я спрятал в ящик с кубиками.

С утра, когда отец ушел на биржу труда, а мама в шляпную мастерскую, я перечитал объявление и адрес магазина. Не так далеко. Никто и не узнает, если сходить. Эта мысль сначала меня испугала: одному, без спроса, и не гулять во дворе, а — шутка сказать! — ходить по городу, по магазинам!! Но мне просто невозможно еще и в эту зиму остаться без коньков. И я понял — надо действовать.

Я взял свои деньги — серебряный гривенник, подарок отца. Я знал — гривенника не хватит даже на ключ для коньков. Но есть же спасительный кредит! Печатными буквами я написал на листе из конторской книги: «Ушел дышать свежим воздухом». Подумал и добавил: «На улицу».

Не замеченный соседями, я вышел из парадной двери и зашагал к улице Карла Маркса. Затем свернул на улицу Урицкого, прошел мимо книжного магазина, мимо парикмахерской Маргулиса и остановился внезапно. Здесь!..

Вот они, коньки! Действительно, всевозможные. Стой, смотри, сколько хочешь. Но что тут стоять? Скорее туда, в магазин!

Я навалился на дверь и вошел. Большой магазин был совершенно пуст. Только за прилавком, удивленно разглядывая меня, стояли двое. Я сразу понял — они. Высокий, длинноносый тот — Арцынович. А круглый, румяный, веселый, конечно, Ландориков. Я крепче сжал в кармане свой гривенник, остановившись в растерянности. Оба компаньона заулыбались. И обрадовались так, будто меня давно ждали.

— Пожалуйте, молодой человек! Проходите в торговый зал, молодой человек! — приветливо сказал Ландориков.

Я несмело подошел к прилавку. Арцынович молча улыбался, кивал одобрительно, потом сказал:

— Займись покупателем, Иннокентий, — и вышел в узенькую дверь.

— Что для вас? — спросил Ландориков.

— Коньки… — вымолвил я.

— Прекрасно, молодой человек. Какой системы прикажете вам коньки?

— Снегурки, — пролепетал я.

— Сию минуту, молодой человек. — Он скрылся под прилавком и вынырнул с чем-то в папиросно-тонкой промасленной бумаге. — Вот. На вашу ножку. Примеряйте.

Он развернул бумагу.

Впервые, с восторгом, с недоверием держал я в руках новенькие будто для меня сделанные коньки. Они холодили ладонь, на их зеркальной поверхности отражалось мое удивленно-вытянутое лицо.

— Что, не нравятся? — встревожился Ландориков.

— Н-нет… Хорошие. Блистательные, — сказал я, хотя следовало сказать «блестящие», потому что блестят.

Я снял галоши, сел, приставил конек к ботинку.. И откуда он узнал, что эти коньки мне как раз по ноге?

— Вот, пожалуйста, ключик. Держите ключик.

Я вставил в отверстие ключа винт, покрутил. Скобки с боков передней площадки мягко поползли в стороны. Я повернул ключ сильнее и скобки плотно охватили рант, прижались к ботинку. Мешали теперь только стальные шишечки на задней площадке. Они упирались в каблук. Ландориков следил за моими действиями, готовый ринуться на помощь.

— Пожалуйста, молодой человек, держите пластинки. Врежете в каблучок и катайтесь на доброе здоровьичко.

Я взял ромбовидные пластинки с отверстиями для шишечек и четырьмя дырками по углам под шурупы.

— А вот вам шурупчики. А вот ремешки. Полный комплект, молодой человек. Привернете пластинки, подтянете ремешками и хоть на Северный полюс, спасать Умберто Нобиле на ледоколе «Красин».

Я держал конек, приставленным к правому ботинку, и не хотел отдавать Ландорикову. Потея в своей бекеше, пыхтя, стал примерять левый.

— А вообще-то, молодой человек, — сказал убежденно Ландориков, — «снегурки» покупать не советую. Канитель с пластинками. Ключ потеряете. И на ноге сидят непрочно. Приобретите лучше «нурмис». Подороже, зато современная вещь.

И он положил передо мной кожаные ботинки с привинченным «нурмисом». Ах, что это были за коньки! Я даже не посмел притронуться к похожим на маленькие ледоколы носам, а лишь ласкал их глазами.

Ландориков между тем входил в какой-то азарт, который передался и мне. Расхвалив «нурмис» на все лады, описав их явные преимущества перед «снегурками», он вдруг сказал: